Рассказы | страница 47
Наверное, ещё никому в истории археологии так не везло, как нам. Во-первых, космический вакуум предохранил всё от разрушения. Во-вторых, юпитеряне — на это уж никак нельзя было рассчитывать, — принимаясь осваивать солнечную систему, оставили на корабле немало сокровищ. На поверхности внутреннего шара всё выглядело так, как будто долгое путешествие корабля закончилось только вчера. Возможно, странники решили сберечь базу как святыню, как память о покинутой родине, а может быть, думали, что им эти вещи ещё когда-нибудь пригодятся.
Так или иначе, всё сохранилось в первозданном виде. Иной раз даже страшно становилось. Фотографирую вместе с Биллом великолепную резьбу, и вдруг буквально душа сжимается от чувства какой-то вневременности. И я пугливо озираюсь: кажется, вот-вот в эти стрельчатые двери войдут великаны и возобновят прерванную на миг работу.
Мы открыли галерею искусств на четвёртый день. Иначе не скажешь, это была именно галерея. Когда Грувс и Сирл после беглой разведки южного полушария доложили об этом открытии, мы решили сосредоточить там все наши силы. Ведь, как сказал кто- то, в искусстве выражается душа народа. Мы надеялись найти там ответ на загадку «культуры X».
Постройка была громадной, даже для таких исполинов. Металлическая, как и все остальные постройки на «Пятёрке», она, однако, не казалась бездушно практичной. Её шпиль взметнулся вверх на половину расстояния до крыши этого мира, и издали, откуда не видно деталей, здание походило на готический собор. Некоторые авторы, сбитые с толку этим случайным сходством, называют это здание храмом, но мы не обнаружили никаких следов религии у юпитерян. Другое дело — Храм искусств, недаром это название укоренилось так прочно.
Приблизительно подсчитано, что в одном этом хранилище от десяти до двадцати миллионов экспонатов — лучших плодов долгой истории народа, который, вероятно, был намного старше человечества. Именно здесь я обнаружил небольшое круглое помещение, сперва показавшееся мне всего лишь местом пересечения шести радиальных коридоров. Я отправился на разведку один, нарушая приказ профессора, и теперь искал кратчайший путь обратно, к своим товарищам. По сторонам беззвучно уходили назад тёмные стены, свет фонаря плясал по потолку впереди. Потолок был покрыт высеченными письменами, и я с таким вниманием изучал их в надежде обнаружить знакомые сочетания, что не замечал ничего вокруг. Вдруг я увидел статую и навёл на неё фонарь.