Взбив артистическим жестом чуть растрепавшуюся сложную прическу, Андрюша с ловкостью фокусника выудил откуда-то из-под прилавка двумя пальцами книгу и поднял на вытянутой руке перед собой для обозрения покупателям, уже заранее улыбавшимся в предвкушении бесплатного развлечения.
— Итак, продолжим наш аттракцион, простите, аукцион, — рисуясь и словно дразня, покачивал он книгой в руке. За неприкрытым стремлением казаться оригинальным в поведении Андрюши можно было угадать некий изощренный вызов толпе. Он ее смешил, подыгрывал ее вкусам, но тем самым как бы и выказывал свое истинное отношение ко всем этим зевакам. — Итак, перед нами очередной продукт, или продукт очередной неиссякающей человеческой мысли. Труд бессонных ночей незабвенного жестокого сатирика, почетного члена французской писательской братии «Рыцарей разящего пера», кавалера Большой, а также Малой подвязки, сочинителя, душеведа и неутомимого путешественника Октава Мирбо! Роман под незатейливым и скромным названием «Дневник горничной». Как вы сами понимаете, днем смазливая горничная, а наша героиня именно обольстительна, занята прозаическими делами, и я бы скорее назвал этот нашумевший бестселлер, запрещенный цензурой, в том числе и советской, не «дневник», а «ночник». Но простим бестрепетному обличителю гнусных нравов загнивающей буржуазной жизни эту формальную неточность. Итак, перед любознательными советскими читателями фривольный роман, шедевр парижской бульварной литературы, возымевший в свое время куда большую популярность, нежели «Моль Флендерс» Альфонса Доде…
«Не Доде, а Даниэля Дефо», — хотел было в порыве наивного простодушия поправить его всезнающий энциклопедист Дудин и даже как-то почти злорадно хмыкнул и кашлянул в кулак. Но потом он благоразумно передумал и решил, что, пожалуй, не стоит умалять достоинства Андрюши в глазах жадных до чтива и не очень-то разборчивых покупателей. И конечно же был прав, ибо, как вы уже догадались, все равно никто не обратил внимания на эту неточность. Сила иллюзии всякого захватывающего представления в том и состоит, что уводит незаметно от истины к чарующим берегам.
Между тем Андрюша обвел совершенно трезвым взглядом собравшуюся перед прилавком номер три толпу и коротко заметил категоричным и даже малость строгим тоном:
— Нет, нет, уважаемый, не напирайте на интеллектуалов, вон тот молодой человек в кепочке-водолазке первым поднял руку и среагировал на писателя Мирбо, хоть он росточком и ниже вас. Отложено! Касса все там же, в конце зала. Следуем дальше. Сегодня у нас, как назло, одни шедевры. Позавчера закуплена на корню обширная коллекция ныне уже бывшего директора мебельного магазина, который теперь заготовляет для своей отрасли сырье севернее шестидесятой параллели. Сдатчик другой коллекции, приобретенной накануне, решил отказаться от книг только потому, что подошла очередь на «Жигули». Социальный роман «Господин Миракль», перевод с французского. Открываем первую страницу — часть первая, глава первая: «Нет, пьян я не был. Разве что слегка навеселе. Совсем слегка — когда бывает трудно противиться внезапно возникающим желаниям. (Ох уж эти французы!) Кто не мечтает, даже если он всего достиг, в корне изменить свою жизнь или хотя бы начать ее в новом качестве?..» Ну прямо-таки сказано про меня! Начало интригующее, сам бы читал, но для нас покупатель всегда на первом месте. Вам, уважаемый, конечно, вам. Теперь, бесспорно, вы первым подняли руку. Можете опустить, не утомляйтесь чрезмерно. Отложено!
