— В чем дело?!
Но то, что он услышал, заставило его быстро сбросить одеяло и взять карандаш. Он стал делать заметки в блокноте.
Собеседник на том конце провода говорил:
— Патрульный самолет обнаружил на траверзе острова Сандё трехмачтовый парусник. Курс — ост-зюйд-ост. Судно несет всю парусность. Обращает на себя внимание необыкновенная осадка: борта судна едва возвышаются над водой. Флага летчик разобрать не мог.
— Так… так… так… — повторял Минкнер, делая отметки. — Последние координаты?
Собеседник назвал широту и долготу.
— Это не может быть немецкое судно с рудой из Нарвика? — спросил Минкнер.
— Запросили по радио Нарвик, ответа нет. Вид судна внушает подозрения.
— Через два часа я буду у них на палубе, — заключил Минкнер.
— Если нужно, сейчас же радируйте: вышлем спасательный буксир.
— Быть может, целесообразно и идти прямо на нем?
— «Зеефальк» — наше единственное спасательное судно. А время такое, что оно может понадобиться в любую минуту. Не хочется понапрасну угонять буксир из порта.
— Положитесь на меня. Я справлюсь своими силами, — согласился Минкнер.
Через десять минут сторожевой катер с десятком эсэсовцев на борту отвалил от дальнего конца пристани Тромсё и, набирая скорость, пошел к устью Тромсёсунда.
Очутившись в кокпите катера, Минкнер завернулся в плащ и растянулся на диванчике, приказав разбудить его, когда покажется парусник.
Охранники расположились вокруг откидного столика, появились карты. Партия ската была в самом разгаре, когда в люк просунулась красная физиономия матроса.
— Парусник в виду!
Собрав карты, охранники неохотно полезли на палубу. Следом за ними, протирая глаза, появился и сам Минкнер. Он навел на парусник бинокль:
— Он поднимает наш флаг. Они волокут руду из Нарвика. Но хотел бы я знать, за каким чертом понадобилось им заворачивать в нашу дыру?
— Посмотрите на его осадку, господин штурмфюрер, — позволил себе заметить шкипер. — Он принял в трюмы больше воды, чем могут откачать помпы.
— Откуда вы знаете?
— Разве вы не видите, как она льется сквозь все шпигаты, господин штурмфюрер?
— Не можешь ли ты разобрать название?
— «Черный орел», господин штурмфюрер, — услужливо ответил один из эсэсовцев.
— В этом виде он больше напоминает мокрую курицу, а?
— Остроумно сказано, господин штурмфюрер. — Шкипер угодливо хихикнул. — Боюсь, что эта курица не протянет больше чем до полудня.
Хотя Минкнер решительно ничего не понимал в таких делах, он важно согласился.
— Да, черт возьми, его дела швах!
