Лепесток же он бережно опустил в свой круглый аквариум, где бодро плавали предыдущие ярко-красные лоскутки.
Что касается парика, то ему было место только в помойном ведре!
Тем же темным вечером Крапива внезапно навестила учителя в его педагогической берлоге.
- Вот как вы живете, - сказала она с оживлением, глядя блестящими глазами вокруг. Внезапно она побледнела.
Перед ней стояла хрустальная чаша с яркими, как искры, лепестками.
- Ой, как красиво, это что? - забормотала она. - Ой. Что это со мной? Ой. Мне плохо! Мне воды...
Учитель пошел на кухню и услышал вдруг за своей спиной грохот, звон разбившегося стекла и крик.
Крапива лежала на полу среди осколков и виноватыми глазами смотрела на педагога.
- Мне стало дурно, простите, - забормотала она, - но я все уберу...
Вскочив, Крапива метнулась мимо учителя в кухню, безошибочно нашла веник и совок и, не давши математику опомниться, сгребла все в кучу, в том числе и три красных лепестка - и выбросила в ведро...
- Я куплю вам новый аквариум, завтра же, - пробормотала Крапива, исчезая.
После ухода девушки учитель высыпал на газету все осколки из ведра.
Лепестков среди них как не бывало. Не было и парика.
Математик сжал кулаки, но было поздно, поздно, поздно...
Ближайшие два дня он провел дома при запертых дверях, просто лежал, пытался читать и даже не поехал на своем старом велосипеде купаться...
А когда поехал, его остановила старенькая учительница биологии и среди прочих новостей преподнесла ему и такую, что девушка Малина лежит при смерти, надежды нет. Даже Крапива, ее сестра, которая все время бегала по аптекам, перестала появляться.
Учитель отправился по привычному маршруту к морю, но как только доехал до знакомого беленького дома, то быстро слез с велосипеда, подошел к знакомому окну, на котором уже не было цветка, подумал, прислушался и перемахнул через подоконник как вор.
Малина в полной тишине лежала под одеялом очень светлая, как из белого мрамора, исхудавшая, с широко открытыми глазами, и у нее было такое прекрасное лицо, что хотелось плакать или молиться.
Учитель склонился и прижался лбом к руке умирающей.
Вдруг послышались быстрые шаги. Он тут же вскочил и вымахнул в окно, и остался по ту сторону. Занавеска скрыла от него все, что происходило в комнате. Он только слышал, что кто-то вошел очень аккуратно, прикрыл за собой дверь, потом как будто рухнул на колени, такое было впечатление...
Затем раздался тонкий дрожащий звук девичьего голоса:
