.
Мне было десять лет. Я только начинал постигать значение понятий «правый» и «левый».
Однажды вечером вскоре после выборов мы сидели с ребятами и обсуждали все эти дела. Я, Чарли — мой сосед по комнате в общежитии — и Хьюи готовились к экзамену по основам гражданского общества. Мы повторяли тему «Важные политические события шестидесятых годов», и в тексте все время попадалось выражение «Движение «Новых левых».
— Что за чертовщина — все эти правые и левые дела? — не выдержал Чарли. — Никакого смысла.
— Чего и следовало ожидать. — Я сидел на постели, обложившись со всех сторон подушками. Потом стал поглаживать подбородок — совсем как наш преподаватель обществоведения перед тем, как сказать что-то важное. — Отец говорит, что английский — самый туманный язык на свете.
Хьюи скорчил удивленную физиономию.
— Ну хоть разъясни, что сие означает.
— Посмотри, сколько значений у слова «правый». Правый и неправый. Правильный ответ. Право проезда.
— Прямые углы в геометрии, — добавил Хьюи.
— А еще Билль о правах, — вспомнил Чарли. — И права детей, кстати.
— А еще от-прав-ляют ритуалы вуду, — хмыкнул Хьюи.
Я возвел глаза к потолку — ну что на это скажешь?
— Ладно, проехали, а как там насчет слова «левый»? — спросил Чарли.
— Ну, например, встать с левой ноги, плюнуть через левое плечо, сделать одной левой…
— Быть левым крайним, — вспомнил Хьюи и ухмыльнулся. — Это, правда, не очень здорово.
Тут я вспомнил, что говорили по этому поводу мои родители.
— Знаете, мой отец считает, что либералов не любят только потому, что у людей предубеждение против самого понятия «левый». Не то, что левые — это действительно плохо, просто-напросто мы все правши, и в этом все дело.
— Следовательно, члены левого крыла — либералы, — заметил Хьюи.
— Ну, более или менее.
— А члены правого крыла должны быть консерваторами, — добавил он.
— Либералы, консерваторы… — произнес Чарли. Было видно, как он весь напрягся, чтобы не потерять нить рассуждений. — Ладно, право-лево — с этим ясно, а вот что сказать о людях, которые стоят посередине дороги?
— Мы зовем их разбойниками, — сказал Хьюи.
Я чуть было не покатился со смеху. У Чарли был вид человека, только что державшего в руках дорогую вазу, которая вдруг выскользнула и разбилась.
— Дерьмо собачье, — сказал он зло и как-то устало.
Гадко стало от этой ругани. Мама всегда твердила, что бранными словами пользуются ленивые люди со скудным словарным запасом. Но ведь отец Чарли — офицер, участник той ужасной второй войны в Персидском заливе, и у него есть награды, и его дети учились в нормальных школах.
