Итак, мы проверили железнодорожный вокзал – никакого деда, разумеется, – и там тренер Репа наконец смог купить себе сигареты. Жадно покурив у киоска, он вернулся в машину и сказал, запнувшись:
– Сер… Серега, уже восемь.
Шевцов посмотрел на часы, помолчал и повернулся ко мне:
– Яша, мы твоего деда будем искать и найдем, но сейчас есть еще одно дело. У Репы… у Александра Николаевича есть дочь, с которой он не виделся уже…
– Не надо, не надо, – торопливо запротестовал Репа.
– Он давно с ней не виделся, – продолжал Шевцов, серьезно глядя мне в глаза. – И ему нужно с ней… – он замолк, подбирая слово, – помириться.
Я как будто попал внутрь фильма, настолько все было диковинно и нереально. Полутемный коридор огромной квартиры уходил далеко вперед и загибался дугой, справа и слева мерцали расписанные странными рисунками двери комнат. На одной танцевала русалка, на другой изрыгал огонь дракон, на третьей в лабиринте плавали глаза и уши, на четвертой происходило что-то совсем непонятное – битва ломаных линий. Из комнаты в комнату бродили смеющиеся и переговаривающиеся парни и девушки, где-то играли на гитаре и пели, где-то танцевали, топая по паркету, и звенели бутылками. Под ногами вертелась дворняга, хвост бубликом, за дворнягой бегали мальчишка и девчонка лет пяти. Нас впустил в квартиру парень, держащий на руках девушку. Девушка хохотала, обхватив его шею руками. Парень ничего у нас не спросил, просто улыбнулся и понес девушку дальше по коридору. Никто в этой сумасшедшей квартире не спрашивал нас, кто мы такие и чего хотим, – все проходящие по коридору кивали нам, как хорошим знакомым. Мы добрались до третьей комнаты, откуда доносились звуки гитары, и заглянули туда. Двое парней в очках – один маленький и бритый наголо, другой кудрявый и длинный – сидели на табуретках у окна. Бритый пел, кудрявый играл. На полу вокруг них сидели зрители – яблоку негде приземлиться. Шевцов задержался в дверях, слушая песню, и я тоже, а Репа, который с момента нашего входа в квартиру обливался потом и прятал под мышками свои дрожащие руки, пошел по коридору дальше и пропал за углом. Мы нашли его на переполненной людьми кухне. Сразу шестеро сидели за крохотным столом и пили вино, двое мыли посуду в четыре руки, у плиты стояла девушка с торчащим на макушке хвостом медных волос. Она держала на бедре маленького мальчика – наверное, ему был год, не больше – и следила за туркой с кофе, поставленной на огонь. Репа протиснулся к девушке и встал рядом. Девушка подняла голову, посмотрела на него – и я сразу понял, что это и есть дочь Репы. И еще я понял, что уже где-то видел и эту девушку, и ее сына. Только не мог вспомнить где.
