.
Солли посмотрел на меня через стол. Стол был размером в четыре квадратных ярда и наводил на мысль об урагане, пронесшемся над скотным двором, птицефермой, парниковым хозяйством и фабрикой ирландского полотна. Гляжу, Солли встает со своего места и подходит ко мне.
— Лук, — говорит он, — я здорово проголодался с дороги. Ты вроде говорил, что у них тут есть бобы. Пойду в город, поищу чего-нибудь съедобного. А ты, коли хочешь, оставайся и услаждай себя этими суррогатами.
— Погоди, — говорю я.
Я подозвал официанта и подмахнул подпись «С. Милз» на обороте чека в тринадцать долларов пятьдесят центов.
— Что вы себе позволяете? — говорю я. — Подаете джентльменам на обед эту бурду, пригодную разве что для матросни с миссисипского парохода. Мы идем в город, чтобы поесть по-человечески.
И я вышел на улицу с этим неутешным сыном прерий. Он увидел открытую седельную лавку, и скорбь в его глазах чуть-чуть растаяла. Мы вошли, и он купил еще два седла — одно с массивной серебряной лукой и с крыльями, украшенными поддельными брильянтами и искусственными рубинами. У другого седла была позолоченная лука, четырехременные стремена, и все оно, где только можно, было обшито бисером. Оба седла обошлись ему в тысячу сто долларов.
Потом он выходит и направляется к реке, руководствуясь своим нюхом. В узеньком тупичке, где не было ни тротуара, ни домов, он находит то, что искал. Мы входим в какую-то обжорку, садимся на высокие табуреты среди грузчиков и лодочников и едим бобы оловянными ложками. Да, сэр, бобы с солониной.
— Я догадывался, что тут мы на что-нибудь набредем, — говорит Солли.
— Чудно! — говорю я. — Может, кому и по вкусу изысканная ресторанная кормежка, а мне так подавай табльблюд[12] попроще.
Когда мы кончили воевать с бобами, я вывел его из этой матросской парилки и подвел к уличному фонарю. Тут я вытаскиваю газету и нахожу колонку вечерних развлечений.
— Эге, гляди-ка, да тут целый вагон удовольствий! — говорю я. — Тут тебе и шоу Холла Кейна, и труппа любителей-скотоводов дает «Гамлета», и Скейтинг-ринк, и Сара Бернар[13], и фарс в исполнении группы Стройных Сирен. По-моему, эти стройные…
Но что бы вы думали делает этот «здоровый, богатый и мудрый» малый?[14] Вскидывает руки, потягивается и шумно зевает.
— Пойду, пожалуй, спать, — говорит он. — Самое мое время. А тихий, кажется, городишко Сент-Луис, верно?
— Что верно, то верно, — отвечаю я. — Особенно он захирел с тех пор, как тут провели железную дорогу. А всякие там строительные компании и заемные банки и вовсе его доконали. Знаешь, нам и вправду лучше пойти спать. Ну ничего, дай срок — вот увидишь Чикаго! Может, взять завтра билеты на скорый?
