Я приложил к глазам бинокль, наладил окуляры и взглянул в ту сторону, где в отдалении виднелись фанерные знаки финиша. Туда, к лёгкой арке, украшенной хвойными ветвями и флагами, уходила, всех обогнав, лыжница под номером «11» на белом квадрате, который чётко выделялся на алом чемпионском свитере. Алиса Бабурина опять побеждала.
— Что мне нужно, спрашиваешь? — говорил в это время Чудинов у меня за спиной Тюлькину. — Кубок нужно было нашему «Маяку» вернуть — раз, чтобы время Алиса улучшила — два, а с такими результатами, — он ткнул пальцем в стекло секундомера, поднося его к самому носу Тюлькина, — с такими результатами нам только срамиться на международной лыжне, а кубку опять зимовать у «Радуги».
— Ну что ты хочешь от Бабуриной, честное слово! — бормотал Тюлькин. — Всё равно же время по лыжам в таблице рекордов не пишется. Пришла первой, и будьте добры. Я подхожу чисто материально. Лично ей медалька обеспечена, а за ней и это, — он потёр пальцами, сложенными в щепоть, — и шайбочки посыплются.
Так Тюлькин называл деньги.
Чудинов только рукой махнул:
— Ну что с тобой толковать! Пусть приходит первая, для меня теперь это уже дело последнее. Три года одно и то же время на этой дистанции, и ни с места. Я, видно, уже не гожусь.
Тюлькин одним глазом заглянул в стекло секундомера, который продолжал держать перед ним Чудинов.
— Вполне свободно секундомер мог подвести, — начал он. — Ваше дело тренерское — деликатное, точная механика. Давай, товарищ Чудинов, я тебе подберу у себя на материальной базе новенький. Последняя модель, американская.
— А ну тебя к чёрту! Как-нибудь обойдусь без твоей материальной базы.
Тюлькин обиженно вздохнул и стал боком, то и дело проваливаясь выше колен своими шикарными бурками в снег, осторожно спускаться с холма. Лыжи с палками он по-прежнему держал под мышками.
— А ты что же, такой специалист по спорту, а сам на лыжи не станешь? — крикнул ему Чудинов.
— Эй, друг милый, — донеслось снизу, — мне время дорого. И казённый инвентарь надо беречь как-никак. Ну, был бы ещё парад какой, так я бы тоже — для учёта массовости. А так, вон с горки сойду, там уж по ровному и покачу.
Тем временем на снежной равнине, залитой зимним солнцем, показалась быстро движущаяся фигурка лыжницы. Через бинокль я разглядел, что она идёт под номером «15». Гонщица стремительно приближалась. Шаг у неё был размашистый, упругий. Чудинов, уже не глядя на лыжню, подпрыгнул, опираясь на палки, сделал полный разворот и уже приготовился съехать с холма.
