Бонапарт обрушился с репрессиями на левых (Шевалье, Арена и почти все их сообщники были казнены), но чуть не стал жертвой покушения с другой, правой стороны. Вечером 3 нивоза (24 декабря) 1800 г. он ехал в карете с Ж. Данном, А. Бертье и адъютантом А. Лористоном из Тюильри в Оперу на премьеру оратории И. Гайдна. Жозефина со своей дочерью от первого брака Гортензией в другой карете немного отстала. На улице Сен-Никез кучер первого консула увидел, что ему наперерез спешит, толкая перед собой тележку с бочонком, подросток, которого, как потом выяснилось, неизвестный мужчина только что попросил вывезти тележку с улицы. Кучер, вместо того чтобы придержать лошадей перед тележкой, пустил их вскачь, рискуя опрокинуть тележку. Карета Наполеона проскочила, и через две-три секунды сзади нее бочонок взорвался с оглушительным грохотом. Несчастный подросток был разорван на части. Вместе с ним погибли еще 22 прохожих и 56 были ранены. Карета Жозефины оказалась здесь через несколько секунд после взрыва: стекла кареты были выбиты взрывной волной и порезали плечи Гортензии. Если бы кучер Наполеона не погнал лошадей, а Жозефина не отстала от мужа, обе кареты были бы взорваны. Наполеон проехал раньше взрыва, Жозефина — позже, на считанные секунды.
Первый консул приехал в театр и отсидел весь спектакль с присущим ему самообладанием, хотя Жозефина была близка к истерике. Но после спектакля он устроил головомойку Фуше за недосмотр, будучи уверен, что новая «адская машина», как и предыдущая, — дело рук якобинцев. Фуше, однако, докопался до корней этого заговора и установил, что они роялистские. Создатель «адской машины» инженер П. Сен-Режан и его помощник Ф. Камбон были выслежены и казнены.
Итак, первая облава на Бонапарта, устроенная террористами и слева, и справа, не удалась (вторую роялисты предпримут одни и лишь три года спустя). Зато она подтолкнула первого консула к тому, что он, скорее всего, сделал бы и при других обстоятельствах, но не столь явно и круто, а именно к перестройке управления страной в авторитарном духе. Только после этой облавы Наполеон устанавливает во Франции режим своей личной, фактически неограниченной, диктаторской власти.
Правда, конституционные нормы и органы, созданные после переворота 18 брюмера, сохранялись, но теперь воля первого консула довлела над всеми нормами, а сенаторов, министров, префектов, судей, которые и ранее считались не столько с законом, сколько с его волей, он превратил в послушных ему чиновников. Министров он обязал представлять ему вместо личных докладов письменные отчеты (сохранил право личного доклада только для министра иностранных дел Ш.М. Талейрана), в Законодательном корпусе и Трибунате провел «чистку», изъяв оттуда соответственно 240 и 80 оппозиционеров, а Государственный совет приструнил и сделал простым оформителем решений первого консула.
