Пламя свечи погасло. Но Патрисии было уже все равно. Страсть вспыхнула в ней с такой силой, что она думала лишь о том, чтобы Оур изнасиловал ее. Но голос все так же не слушался. Поэтому она в конце концов обхватила Оура и сама села на его шест.
— А-а!.. — пробился сквозь ее горло возглас восторга.
Блаженное чувство, словно она смогла дотянуться рукой до зудящей кожи. Из промежности вытекло доказательство ее невинности, но боль не могла сравниться с наслаждением.
— Ты победила в игре. Тебе не нужно так поступать.
— Ничего, мне уже… неважно!
Патрисия обхватила голову Оура руками, отчаянно двигая бедрами. От каждого движения спина немела, а по всему телу расходились искры сладкого наслаждения. Впервые за свою жизнь она ощущала это удовольствие и теперь вовсю упивалась им, забыв обо всем.
— Ты и правда дочь Оливии. Возможно, я обошелся бы и без афродизиака, — прошептал Оур, скосив взгляд на свечу.
Но Патрисия не услышала его слов.
— А-а, а-а-а-а, не-ет, не-е-е-е-е-ет!
Патрисия кончила и забилась в судорогах. В ту же секунду Оур и сам излил в нее семя. Поскольку она сказала, что “ей уже неважно”, их договор растерял всякую силу.
Оур задумался над тем, как поступить с младшей принцессой и перевел взгляд. Увидел он уже совершенно расплывшееся лицо Присциллы — мать вовсю ублажала ее сокровенные места руками.
— Господин Оур, она уже совершенно готова.
Оур перевел взгляд на похотливую улыбку Оливии, в очередной раз изумившей его. До чего же развратная семья.
***
“Как же так?” — подумал Оур.
И Оливия, и Патрисия покорились слишком легко. Если Присциллу ему подадут уже готовую и на все согласную, пропадет всякий интерес. Поэтому Оур после коротких раздумий положил руку на голову Присциллы и зачитал заклинание.
Ко взмокшим, застланным похотью глазам вернулся огонек благоразумия.
— Э?..
Похоже, она не успевала переваривать происходящее.
А пока Присцилла недоуменно моргала, Оур уложил ее на постель.
Заклинание, которое он применил, возвращало рассудок в уравновешенное состояние. Обычно оно используется для успокоения перепуганных или взбешенных людей, но сгодилось и сейчас.
— Ик…. п-прекратите!..
Присцилла вжалась руками в нависшего над ней Оура, но сопротивлялась очень слабо. Может, она и в самом деле пыталась противиться ему, просто ручкам ее отчаянно не хватало сил. Она росла принцессой, ни в чем себе не отказывая. Ей никогда не приходилось чему-либо сопротивляться.
“Ладно, сойдет”, — решил Оур, схватил ее руки и вжал их в перину за головой.
