. Чиж склонялся к диагнозу «дегенеративного помешательства» на том основании, что помимо резких колебаний настроения, ипохондрии, заторможенности «у Гоголя, по всей видимости, были обманы чувств», – писал он. Итальянский профессор-психиатр Ломброзо (конец XIX века) полагал, что Гоголь умер «от истощения сил или скорее от сухотки спинного мозга». Баженов посчитал это утверждение «безосновательным». У биографа Гоголя В. М. Шенрока была своя точка зрения на страдания писателя: «Последнее десятилетие жизни Гоголя представляло картину медленного, тяжелого и упорного процесса физического разрушения наряду с явлениями упадка таланта и болезненного напряжения религиозного экстаза. Нелепо повторять избитую легенду о сумасшествии Гоголя, так долго державшуюся в публике, но нельзя отрицать и нарушение душевного равновесия. Никто из знакомых не признавал наличия у него психического расстройства, хотя С. Т. Аксаков считал его возможным в будущем. Но не было и тех, кто решился бы утверждать, что в последние годы не замечали резких перемен, и это впечатление не может быть не принято в расчет при суждении о последних годах. Усиление душевных недугов и страданий бесспорно, но дошло ли оно до степени умственных болезненных переживаний, это вопрос»
[40].
Сам Гоголь называл свою болезнь «периодической». Он писал своему современнику Дондукову в одном из писем: «Овладела мною моя обыкновенная периодическая болезнь, во время которой я остаюсь как бы в неподвижном состоянии в своих покоях в продолжение двух-трех недель». Популярные московские врачи, наблюдавшие и лечившие Гоголя в последние дни его жизни (Овер, Полунин, Варвинский, Тарасенков, Эвениус, Сокологорский, Клименков и др.), не были психиатрами. Среди них были хирурги, окулисты, терапевты, и они ставили соматические или неврологические диагнозы. Многообразие проявлений болезни Гоголя, трансформация синдромов затрудняли трактовку диагноза. Некоторые авторы вообще отрицали наличие душевного заболевания у Гоголя на том основании, что, по их мнению, психическое расстройство не могло привести к гибели. Врач Шереметевской больницы Алексей Терентьевич Тарасенков, присутствовавший при последних днях и часах жизни Гоголя, хоть и не был психиатром, но в своей практике иногда наблюдал таких больных, о чем свидетельствуют опубликованные им статьи: «Помешательство ума после холеры», «Об умалишенном, у которого после смерти найден кусок дерева в желудке», «Несколько случаев перемежающегося сумасшествия». Но это были единичные наблюдения, а с такими психическими расстройствми, как у Гоголя, ему, видимо, не приходилось сталкиваться. Остается загадкой, почему врачи не заподозрили душевную болезнь, о которой говорила вся Москва, и не пригласили на консультацию психиатров. Терапевт Александр Иванович Овер, к которому Гоголь иногда обращался с жалобами на «прекращение работы кишечника и желудка, замедление пульса, похолодание конечностей, на боли в разных частях тела», говорил коллегам: «Несчастный ипохондрик. Не приведи бог его лечить. Это ужасно».
