Летом 1851 года после длительного пребывания в Васильевке он собрался возвращаться в Москву. Попрощался с родными и уехал. Но, к их удивлению, с полпути вернулся. На другой день снова уехал и снова вернулся, и так было, по воспоминаниям сестры Ольги, «четыре раза». Осенью 1851 года получил из Васильевки от матери приглашение на свадьбу одной из сестер. Ехать долго не решался. Потом выехал. По пути заехал в Оптину пустынь посоветоваться с епископом. Тот рекомендовал ехать, чтобы не огорчать семью и «не гневить Бога». Но, к удивлению епископа, на другой день Гоголь пришел к нему с тем же вопросом. Тот посоветовал действовать так, как подскажет сердце. Гоголь поблагодарил и ушел. Но на третий день пришел опять и обратился к нему с тем же вопросом. Тот снова посоветовал помолиться и спросить у Бога совета. Когда Гоголь пришел и на четвертый день с тем же вопросом, епископ рассердился из-за того, что он не слушает его советов, и приказал вернуться в Москву и к нему больше не обращаться. Гоголь вернулся. На свадьбу не поехал. Матери написал, что он доехал почти до Калуги, но почувствовал себя плохо и вернулся. Такие явления были тягостны для Гоголя, он понимал их неестественность и относил к признакам своей болезни. Явления амбивалентности сопровождали Гоголя в течение всей жизни.
Но наиболее тягостными для себя Гоголь считал так называемые «кататонические» явления. В то время (середина XIX века) термина «кататония» еще не существовало. Эти расстройства были описаны европейским психиатром Кальбаумом через несколько лет после смерти Гоголя как самостоятельное заболевание. А еще через несколько лет, в конце XIX века, выдающийся немецкий психиатр Эмиль Крепелин кататонию описал как синдром так называемого раннего слабоумия (с 1911 года – шизофрения).
В национальном руководстве «Психиатрия» (ответственный редактор член-кор. Ю. А. Александровский) «кататонический синдром» описывается академиком РАМН А. С. Тигановым, как «психическое расстройство, при котором преобладают нарушения в двигательной сфере, характеризующиеся картиной заторможенности (ступора) или возбуждения». Такие явления отмечались у Гоголя в раннем детстве. Дочь писателя и друга семьи Гоголей В. В. Капниста – Софья Васильевна Скалон писала в своих воспоминаниях: «Я знала Гоголя мальчиком. Он всегда был серьезный и до того задумчивый, что отвлечь его от собственных мыслей было невозможно и это чрезвычайно беспокоило его мать».
