В первом классе гимназии у Гоголя преобладали субдепресии, настроение было чаще подавленным, чем ровным или приподнятым. Во втором классе гимназии 13-летнему подростку, находившемуся часто в унынии, неожиданно на помощь пришла… душевная болезнь. Без видимой внешней причины у него поднялось настроение, он обрел уверенность в себе, стал подвижным, словоохотливым, искал приложения своим силам – рисовал, писал стихи, сочинял шаржи, стал позволять себе шалости. Преподаватели отмечали его отвлекаемость на уроках.
Позже Гоголь вспоминал, что такие моменты были у него и во время учебы в Полтаве, когда на него «нападала неистощимая шутливость». В одном из писем Жуковскому он писал: «Еще в школе я чувствовал расположение к веселости и надоедал товарищам неуместными шутками. Но это было временно, а я был скорее характера меланхолического».
В 1822 году Гоголь пишет родным, что на него «часто нападает охота шутить». Приступы повышенного настроения были разной продолжительности – от нескольких дней до 3-х недель. Будучи в 4-м классе гимназии (1824 год) он сообщает родителям о неустойчивости своего настроения: «В одном месте я самый тихий, скромный, учтивый, в другом – угрюмый и задумчивый, в третьем – болтлив и докучлив, у иных я умен, у других глуп».
14 мая 1826 года 17-летний Гоголь – гимназист 5 класса – пишет родным, что он «никогда не был в таком хорошем состоянии, как теперь, я весел и радостен». В петербургский период жизни Гоголя, по воспоминаниям друзей, на него «часто нападала судорожная горячечная веселость». В такие моменты он становился подвижным, оживленным, мысли текли легко и свободно. В дальнейшем, когда он посвятил себя литературному труду, такие приступы помогали ему в творческой работе, и он дал им название «гения».
Перед новым 1834 годом он пишет «Воззвание к гению»: «Великая торжественная минута. У ног моих шумит мое прошедшее, надо мной сквозь туман светлеет неразгаданное будущее. Молю тебя, жизнь души моей, мой «гений», не скрывайся от меня, побудь со мной в эти минуты. О, не разлучайся со мной. Живи на земле со мной хоть два часа каждый день. Я совершу! Я совершу! Жизнь кипит во мне! Труд мой будет вдохновенным, над ним будет веять недоступное земле божество. Не отходи от меня весь этот так заманчиво для меня наступающий год. Что ж ты так таинственно стоишь передо мной, 1834 год? Будь моим ангелом. Я означу тебя великими трудами. Я не знаю, как назвать тебя, мой гений, еще с колыбели прилетевший ко мне со своими песнями. Возведи на меня свои небесные очи!»
