Когда появился владыка Никодим, начал что-то про Божье наказание, он подал клочок, найденный в лапе у шишиги:
– Ну-ка скажи, отче, это что? Каким языком писано?
Владыка, прищурившись и отставив далеко клочок, некоторое время рассматривал надпись, затем с обескураженным вздохом вернул:
– Это, государь, тем языком писано, коим наши предки до святых Кирилла и Мефодия писали. Сим знакам имя есть – черты и резы. В древних книгах сказано: «Славяне чертами и резами читаху и писаху». Я немного понимаю, учёный митрополит мне о них толковал, когда я в дьяконах был… Зело древний язык!
– И что там писано? – от несдержанности снова задвигался по келье.
– А три слова, в слитность! – Владыка показал волосатым длинным мизинцем: – Вот, вот и вот! «Бросай бери беги»…
– Бросай? Бери? Беги?
– Так выходит. Зришь, это «б», это «ро», это «е», повтором идёт, а это на «г» похоже… – начал объяснять Никодим.
Понял: «Одно к одному! Бросай царство, бери казну, беги прочь – вот что знаки эти значат! Кто-то мне через шишигу приказ дал – бросай всё, бери что можешь, беги восвояси! Бросай-бери-беги! Вот куда шишига посылает!»
Владыка, будто прочитав мысли, молвил:
– Народ колобродит, недоволен, что государь мёртвого демона приволок!
Поморщился:
– Глуподёрство! Какого ещё демона? Это труп авдошки, лесного человека, для чучелы привезён…
Но Никодим в благом гневе даже осмелился пристукнуть жезлом о пол:
– Не надо того, чтоб у нас в крепости сатанинские мертвяки обитались! Богу это противно! Вели отослать! Христом Богом прошу – удали злую падаль!
В дверь без спроса сунулся стрелец.
– Чего тебе? – взъярился. – Кто пустил?
Стрелец, сделав большие глаза, шёпотом сообщил, что рында Дружина Петелин, в подвале сидящий, – тот, что без глаза, – умудрился на своих наручных кандалах удавиться.
– Что такое? Дружина? Петелин? Час от часу не легче! – испугался не на шутку, а владыка пошевелил кожей лба, как бы говоря: «Вот видишь, плохое творится кругом!»
Пообещав избавиться от лешака, отослал владыку, допил из ковша урду и решил потащиться в подвал. Надо взглянуть: может, придушили Дружину, а тот важное сказать хотел? Как бы и второй рында Богу душу не отдал, пока то да сё… Надо было Арапышева в крепости оставить!
«Бросай, бери, беги! Бери, беги, бросай! Беги, бросай, бери!» – повторял в уме, пока шёл по переходам, и ему становилось всё ясней, что тут не выжить, что знаки даются один хуже другого: грабёж на дороге, клочок в шишиговой лапе, плита с неба, смерть рынды… Кто разъяснит всё это?
