– Почему такая зебра? (Я была в полосатом платье.) Давайте посидим в кухне. Здесь все-таки лучше.
В кухне, как всегда, образцовый порядок, очень уютно.
Мгновенно достал стеклянную банку для васильков, налил воду, поставил. Если я у кого-нибудь и научилась, невзирая ни на какие обстоятельства каждый день перед сном менять воду и подрезать цветы в вазах, то только у него. Помню, как у С.Т. гвоздики, становясь все ниже и ниже, но свежие, как в первый день, перекочевывали в конце-концов из высокой в совсем низенькую вазу.
– Ну что, вы отдыхали (мы только что вернулись с моря)? Неужели вам нравится отдыхать?! Я терпеть не могу отдыхать… Пойдемте слушать музыку, хотите? Вы, наверное, не хотите.
– Я очень хочу слушать музыку. Просто очень.
– Ну тогда пойдемте. Это Квартет Брамса, ля-мажорный, запись прислали недавно, прямо с концерта, по-моему, довольно удачно.
Концерт был в Туре, и С.Т. играл с Копельманом, Шебалиным[59] и Берлинским[60].
В молчании мы прослушали весь Квартет. Запись совершенно безукоризненная, и при этом живая, чувствуется дыхание зала, его ответный импульс. С.Т. согласился со мной, что ни одна студийная запись не может сравниться с живой. Когда я сказала, что особенно меня поразила первая часть, С.Т. сказал:
– Да, конечно, первая часть самая сильная… Ну а финал какой?! О-о-о-о-о! А вторая часть… Все замечательно… Хотя, конечно, первая часть… да… Но и остальные тоже. Брамс – это композиторское совершенство. Бесконечное перетекание светлого в темное… Только что было все хорошо, и вот уже снова печаль.
В «зале» совсем стемнело. С.Т. не хотел зажигать свет. Нина Львовна еще не вернулась от зубного врача.
– Вам не душно? – спросила я.
– «Мне душно! Мне душно!» Откуда это?
– Не знаю.
– Ну вспомните! (Загадочно.) Очень большой писатель!
– Толстой.
– Нет.
– Достоевский.
– Опять нет. Еще лучше, чем они.
– Лучше?! Пушкин!
– Мог бы быть. Он лучше, но это не он.
– Тогда не знаю.
– Ну вот. А еще Сабина Юванс[61]. Очень большой писатель! Самый большой!
– О Господи! Гоголь!
– Ну конечно. Вот удивительно. Все почему-то его забывают. Но вы не должны были. А откуда?
– Наверное, из ранних сочинений.
– (Удовлетворенно.) Да-а-а-а-а.
– Из «Вечеров».
– (Удовлетворенно.) Да-а-а-а.
– (С отчаянием.) «Страшная месть»!
– Конечно! Помните, там мертвецы протягивают руки и говорят: «Мне душно! Мне душно!»
– Я с вами разговариваю, как с психиатром, – сказал С.Т. – Я не того ожидал от жизни. Мне страшно именно из-за полной логичности моих мыслей. Я не могу с этим справиться. Но не будем об этом… Утраченные иллюзии… Как поживает Саша?
