– Вчера он весь день просидел, вырезая вертела, руки его так ослабели, что он едва мог сделать это. Сказал, возможно, продаст их хоть за несколько пенсов, и ушел утром, чтобы попытаться принести домой хоть немного еды.
– Тод, – прошептал я, – надеюсь, бессердечная Молли…
– Придержи язык, Джонни! – резко оборвал он меня. – Джек – это ваш муж? – спросил у женщины.
– Да, и отец моих детей.
– Джек бы не стал воровать ребенка, не так ли? – нерешительно промолвил Тод.
Женщина посмотрела на него, словно не понимая, о чем он говорит.
– Воровать ребенка, мастер? Зачем?
– Не знаю, – ответил Тод. – Я думал, он так поступил и привел ребенка сюда.
Еще один удивленный взгляд.
– Мы не можем прокормить собственных, зачем нам нужны чужие дети?
– Ну, Джек стучался в наш дом, чтобы продать вертелы, и сразу после этого пропала моя маленькая сестра. Я до сих пор ищу ее.
– Этот дом далеко отсюда?
– Несколько миль.
– Тогда Джек упал от слабости где-нибудь на дороге и не может вернуться назад.
Уткнувшись головой в колени, она начала рыдать и стонать. Ребенок – тот, что был жив, – принялся вопить, иначе это назвать нельзя, и тянуть зеленый камыш.
– Он знал, что Корри больна и слаба, когда уходил. Он бы уже вернулся назад, если бы силы не оставили его, хотя мог не подумать, что она умрет. Тише, тише, Дор, – добавила женщина, обращаясь к мальчику.
– Не плачь, – сказал Тод малышу, у которого были самые большие и яркие глаза, какие я когда-либо видел.
– Хочу к Корри, – ответил он. – Куда она ушла?
– Она ушла к Господу, – очень мягко ответил Тод. – Она стала маленьким ангелом на небе.
– Она прилетит ко мне? – спросил Дор, глядя на Тода сверкающими сквозь слезы глазами.
– Да, – подтвердил Тод, который имел собственную теорию на этот счет и с детства полагал, что его мать всегда рядом с ним, как один из ангелов Господних, хранящих его от зла. – И когда-нибудь, ну, если ты будешь хорошим, ты отправишься вслед за Корри и тоже станешь ангелом.
– Благослови вас Господь, мастер, – подхватила женщина. – Он всегда так будет думать.
– Тод, – сказал я, когда мы вышли из палатки, – не уверен, что эти люди могли украсть ребенка.
– Кто знает, на что способны люди, – возразил Тод.
– Человек, у которого дома умирает свой ребенок, не стал бы причинять вреда чужому.
Тод не ответил. Он застыл на мгновение, размышляя, куда теперь идти. Назад, в Ольстер, где наемный экипаж мог бы отвезти нас домой? В пользу этого говорила усталость, охватившая нас обоих вместе с разочарованием. По крайней мере, я едва мог переставлять ноги. Или же отправиться вниз по главной дороге в надежде на то, что кто-нибудь проедет и подберет нас? Или пойти через поля и изгороди, более коротким путем к дому, но без малейшего шанса на то, что кто-нибудь нас подвезет? Решившись, Тод отправился назад по дороге, которой мы пришли. Он шел впереди, и я увидел, как, внезапно остановившись, Тод повернулся ко мне.
