Всю ночь и целое утро Евгений старался оправдать свой поступок, но легче ему почему-то не становилось. Он думал о том, почему звери не чувствуют угрызений совести, когда убивают кого-то. И почему нормальный человек не должен поступать как зверь.
А еще Евгений думал, что вчера в нем словно сломалась какая-то важная деталь, без которой механизм продолжает работать, но уже не так, как прежде. В один момент изменилось его отношение к миру и к жизни. Евгений чувствовал, что преступил черту, и теперь мало что было более значимым, чем то, что он совершил.
— Дядя Женя, — послышался сзади голос Антошки. — Он умер?
Евгения словно током ударило. «Откуда он знает?» — пронеслось у него в голове.
— Кто? — спросил Евгений, обернувшись.
Антошка сидел на корточках, разглядывая что-то на полу.
— Жук, — пояснил мальчик. — Смотри, он не шевелится.
Сообразив, в чем дело, Евгений приблизился к малышу, перед которым неподвижно лежал большой майский жук.
— Насекомые могут притворяться мертвыми, — сказал Евгений.
— Для чего? — удивился Антошка, толкая жука пальцем.
— Он просто не хочет, чтобы ты его трогал, поэтому делает вид, будто мертв.
— Ну, я ведь все равно его трогаю! — Антошка удивленно смотрел на Евгения.
— Жук думает, что тебе скоро наскучит это занятие, — терпеливо растолковал Евгений.
Мальчик быстро выпрямился и попытался наступить на жука.
— Что ты делаешь?! — воскликнул Евгений, отодвинув малыша.
— Я убью его, — пожал плечами Антошка. — Ведь он все равно лежит.
И он снова хотел топнуть ножкой.
— Нельзя! — Евгений резко дернул мальчика за руку и посмотрел на насекомое. — Разве мама не учила тебя, что убивать нельзя?
Евгений бережно взял жука на ладонь и с облегчением выдохнул, когда увидел, что тот не пострадал.
— Не учила, — проворчал Антошка.
— Очень плохо! — рыкнул Евгений и выпустил жука в открытое окно.
— Что здесь происходит? — спросила Марина, заходя в комнату. — Что за шум?
— Я объяснял Антону, — сказал Евгений, — что убивать плохо. — Он бросил суровый взгляд на насупившегося мальчика. — Даже на войне убийство остается убийством. И что бы нам ни говорили дяди, сидящие наверху, — он указал пальцем в потолок, — не верь им, не слушай их, не спеши выполнять их приказы. Сами-то они не торопятся на войну, верно? Им хочется, чтобы кто-то умирал и убивал вместо них. Например, ты. Но ты не обязан этого делать. Ты ничего не должен богатым дядям из правительства. И если в мирной жизни убивать нехорошо, то и на войне это правило сохраняется. Убийство есть убийство, смерть есть смерть. Даже самого маленького жука. Понятно?
