— Дядя Женя! — завопил Антошка пронзительно. — Дядя Женя, скорее иди сюда!
Евгений тут же прибежал на детский крик.
— Что случилось, Антошка?
— Скажи, маме идет это платье? Она не может решить.
Евгений посмотрел на Марину, по-прежнему державшую платье в руке.
— Покажешь? — улыбнулся он. — Иначе я не пойму.
Марина подняла платье и приложила его к себе.
— Да что тут смотреть… — смущенно пробормотала она. — Платье как платье.
— Тебе к лицу синий цвет, — сказал Евгений, глядя на Марину. — Твои глаза становятся еще ярче…
Антошка восхищенно смотрел на мать.
— Спасибо. — Лицо девушки залилось румянцем. — Значит, его и надену.
Бросив на нее еще один взгляд, Евгений вышел из комнаты.
Марина редко пользовалась косметикой, но теперь ей захотелось стать очень красивой. Она достала тушь для ресниц и, открутив, извлекла кисточку.
— Засохла, — произнесла девушка. — Я так и знала…
— Что? — Антошка натянул джинсы и теперь застегивал молнию.
— Ничего, — ответила Марина и с досадой плюнула на кисточку. — Ничего…
Поелозив немного кисточкой в тюбике, ей кое-как удалось размочить тушь. Широко открыв глаза, девушка принялась красить ресницы.
— Ой, мам, — засмеялся Антошка. — Ты такая смешная!
— Не мешай, а то в садик опоздаем.
Антошка резвился, глядя на Марину, но она, не обращая внимания на его смех, продолжала накладывать макияж.
Евгений стоял у окна и смотрел на людей, спешащих через двор к остановке. Но он не видел их, потому что все его мысли вращались вокруг одного события — убийства, совершенного вчера.
По иронии судьбы Евгений отсидел в тюрьме срок за убийство, которого не совершал, а теперь лишил жизни человека, но вряд ли его за это кто-то накажет. Убить человека оказалось значительно проще, чем осознать содеянное и смириться с этим. Евгений понимал, что оказался в безвыходном положении и убил не ради удовольствия или корысти, а чтобы спасти свою жизнь. Тем более что Салазкин явно не относился к той категории людей, о которых стоит горевать. Младший лейтенант был подонком, негодяем, без которого мир стал значительно лучше. Почему же тогда на душе так тяжело? Почему угрызения совести мешают спать?
Перед мысленным взором Евгения стояли глаза Салазкина: широко распахнутые, полные ужаса перед неизбежной гибелью, поджидающей его внизу. Потом полицейский исчез из виду, а до ушей Евгения долетел красноречивый звук. Это было последнее, что совершил младший лейтенант Салазкин в своей жизни: издал характерный звук, расплескав кровь и мозги по плитам. Печальный, жалкий конец. Это не Бог так распорядился, это сделал он, Евгений.
