У нас на заводе все были при деле. Я пришел в цех именно в шестнадцать лет, учеником слесаря. Все работали, выполняли конкретное задание, а курили только в перерыв. В армию я уходил прямо из цеха, все меня провожали, созвали собрание, подарили наручные часы. В армии я охранял стратегические склады, стоял с автоматом на вышке. В нашей роте было много разного народа из десятка республик, взгляды на жизнь у ребят были порой противоположные. Некоторые думали о высшем образовании. Я с такими всегда спорил: «Скажи честно, зачем тебе быть инженером? Чтобы не работать?» Кое-кто говорил, что у него отец и мать оба инженеры, и сам он, поэтому, с инженерской жилкой. А кое-кто не скрывал, что физический труд хорош только в микроскопическом количестве. А другие махали рукой: «Это все мать! Это она хочет, чтобы я учился, получил диплом, чтобы перед знакомыми стыдно не было и чтобы я себе тяжелым трудом горб не нажил». И я всегда отвечал, что это смешные, глупые рассуждения.
Я рассказывал, что такое большой завод, слесарный цех, механический цех, рабочие-станочники, табель, смена, бригада, коллектив. Все тебя знают, ты всех знаешь. Я хотел жить, как мой отец и старшие братья. Мне нравится четко определенный порядок, а не глупые искания, прыжки или неясные мечты и планы. И очень не нравится безделье.
Мой отец зарабатывал больше, чем молодые инженеры. У него был самый высокий разряд. Спиртное он пил только по субботам. И еще по средам после работы он заходил в пивную выпить кружку пива – всегда только одну. Потом в газетном киоске покупал газеты и шел домой. В субботу мы ходили в заводскую баню, парились с вениками, домой возвращались веселые, смеялись, шутили. Папаша заходил в магазины, покупал свой любимый зельц, ливерную колбасу или сардельки. И одну бутылку водки. Вечером за ужином он выпивал чуть больше полбутылки и затем пил уже только чай. Выпив, обожал поговорить, и всегда был добрый, улыбался. Раскрывал журнал «Крокодил», разглядывал карикатуры, читал рубрику «Нарочно не придумаешь» и хохотал. И мы хохотали.
У нас на заводе, бывало, выступали профсоюзные деятели, а также партийные работники. И однажды какой-то профсоюзный деятель рассказывал о своей поездке в капиталистические страны – о том, как там живут рабочие. Мы слушали и качали головами. В Англии и Америке рабочие разобщены, каждый за себя, то есть индивидуалисты. Думают лишь о том, как бы прожить, прокормить семью. И когда они приходят наниматься на работу на завод, хозяева смотрят на них, как на вещь. И нанимают рабочего сначала только на испытательный срок. И вот он трудится, не жалея сил, а его все равно увольняют без объяснения причины. И заработная плата у рабочих такова, что на нее не разживешься. Кроме того, ее всегда могут понизить. А перерыв на обед совсем крошечный – только двадцать минут, причем люди едят только то, что принесли из дома, и обедают, не покидая рабочего места.
