— День отъезда еще не установлен. Но будет это довольно скоро.
— И вы уходите из газеты?
— Газета — тупик, в ней мне делать нечего.
— Почему ты не пришел на вечеринку? — спросил Барлоу. Он взял со стола нож и начал точить карандаш.
— На вечеринку? — переспросил Фозерингем. — Какую вечеринку?
— Вчерашнюю.
— А, вчерашнюю… Я было собрался, но так и не доехал. Разговорился с каким-то типом в маленьком баре за Стрэндом. Этот бар мало кто знает.
— И проговорил с ним весь вечер?
— Он повел меня в клуб под названием «На огонек». Свое название этот клуб не оправдывает.
— Софи, дай гостю чаю, — сказал Барлоу, кладя нож на стол. — И перестань пожирать его глазами.
— Нет, нет, нет, — сказал Фозерингем. — Спасибо. Чай я не пью.
— И чем же ты, интересно, собираешься заняться? — спросил Барлоу. Он снова взялся за нож; говорил Барлоу таким тоном, как будто на самом деле предпочел бы не знать, чем Фозерингем собирается заняться. Он бы с удовольствием оказывал на Фозерингема такое же влияние, как и на Прингла, однако Фозерингем отличался определенной, хорошо скрытой проницательностью и к его советам оставался невосприимчив.
— Больше всего мне бы хотелось работать на свежем воздухе, — сказал Фозерингем. — Просыпаешься на рассвете посвежевшим и отдохнувшим, трудишься в поте лица часов до одиннадцати, в одиннадцать возвращаешься, выпиваешь кружку пива в пабе, а затем трудишься снова до обеда. А остаток дня валяешься на кровати и перечитываешь классику.
— Классику?
— Ну да, Марло и всех прочих… Вийона[9], к примеру.
— Как жаль, что мы никогда не ездим загород, — сказала Софи.
— Ты же знаешь, я всегда заболеваю, даже если уезжаю из Лондона совсем ненадолго, — сказал Барлоу.
— Понимаете, — сказал Фозерингем, — у меня не остается времени на чтение, серьезное чтение. Поверь, Гектор, эти спиритуалисты продыху мне не дают. Я часто завидую вам, художникам, — у вас столько свободного времени.
— Все наше свободное время, все наши жизненные силы уходят на то, чтобы продавать свои работы. И ты это хорошо знаешь.
— Жизненная сила, витальность! — подхватил Фозерингем. — В ней-то все дело. Если хочешь знать, в Америку я еду отчасти потому, что там у них, говорят, потрясающая витальность.
— Вам надо познакомиться с нашим приятелем, его зовут Шейган, — сказал Этуотер. — Вот у кого витальность!
— А он найдет мне работу?
— Обязательно, — сказал Барлоу, — при условии, что в этот момент вы оба будете трезвы.
— Только не подумайте, что я деру нос, — сказал Фозерингем, — но, мне кажется, я заслуживаю лучшей работы, чем моя теперешняя.
