– Завершить – это что-то типа мести? – спрашивает Колин.
– Ну если они злые, тогда точно можно с легкостью говорить и об этом. Я всегда думала, что мир по ту сторону неразбавленный: либо плохой, либо хороший. Наша жизнь серая, смешанная, а после смерти все или черное, или белое.
Она начинает замешивать тесто и раскатывать его по размеру часов Колина, ведя себя так, будто это один из самых привычных дней в жизни. Каждое ее движение кажется значимым, словно он до этого не замечал весь ее жизненный опыт.
– Спасибо, Дот.
– За что? За мои поэтические рассуждения о мертвых?
– Я имею в виду, пока ты не обсуждаешь горячего баристу из кофейни или преимущества ананасов в твоей сексуальной жизни, у нас все нормально.
– Я стараюсь, – она показывает на шкаф над столом. – Достань мои формы для выпечки.
Даже после помощи Дот в приготовлении выпечки Колин не ощущает себя лучше. В какой-то степени стало даже хуже. Он может сосчитать, сколько раз за последние десять лет он чувствовал эту неуверенность, но сказанное сейчас Дот он слышал всю свою жизнь: разные истории про жизнь после смерти и что Ходоки существуют, и что его мама, возможно, не сошла с ума. Хотя сейчас эти убеждения не имели никакого смысла. Она умерла.
Она умерла так же, как и его отец, и сестра Каролина еще раньше. Теперь и Колин тоже может сойти с ума. Впервые после смерти родителей он встретился с осознанием, что он совсем один в этом мире. И как бы сильно о нем не заботились Дот, Джо и Джей, они ничего не смогут с этим поделать.
Дот находит его сидящим на верхней ступеньке и рисующим по покрытой кружевом снега земле, держа палку в здоровой руке. Она открывает дверь, и в затылок ему дует теплый воздух.
– Что ты здесь делаешь?
– Думаю, – он потирает лицо, она это замечает и подходит ближе.
– Ты чем-то расстроен, малыш?
– Все в порядке.
– А вот и нет, – сказала она, опуская теплую руку ему на колени. – Не ври мне. Ты мальчик, который никогда не перестает улыбаться. Так что не сложно догадаться, когда что-то не так.
Колин поворачивается и смотрит на нее, выражение ее лица смягчается, когда она видит его красные заплаканные глаза.
– Я схожу с ума, Дот. Мне на самом деле интересно, что если я сбрендил.
Ему не нравится, как она меняется в лице и как она виновато выглядит, словно это ее вина за все трагические события в его жизни.
– Это не так.
– Но ты даже не знаешь, почему я так думаю.
– Могу только рискнуть и предположить, – тихо отвечает она. – Хочешь поговорить об этом?
