– Чувствуешь? – я приложил ее руку к своей щеке.
– Да, – ответила она.
– Что чувствуешь?
– Тепло.
– Разве это похоже на то, что я тебя бросаю?
– Нет.
– Тогда что случилось? Что тебя беспокоит? Что ты чувствуешь? – я продолжал акцентировать ее внимание на ощущениях и не давал переключать его внутрь себя.
– Одиночество. Я некрасивая. Ты со мной из жалости, – начала она.
– А еще я сплю с пациентками и прячу дома резиновую женщину! Ань, тебе самой-то не надоело? – не выдержал я, сдавая позиции.
– Нет. Я некрасивая. Мне одиноко, – продолжала она. Я начал ее целовать, затем мы потихоньку перешли от поцелуев к прелюдии, но до секса дело не дошло, потому что буквально полчаса назад у меня уже был хороший секс. Она, поняв, что у меня нет эрекции, сделала свои выводы и начала еще с большей силой причитать:
– Ты меня даже не хочешь!
Мне нужно было придумать что-то весомое, чтобы она поверила.
– Просто утром у меня не спадала эрекция и я мастурбировал, потому что мысли о сексе мешают работать. Только и всего.
– Мастурбировал? – переспросила она. – То есть я тебя больше не устраиваю? Я страшная, – продолжила она давить на мои нервы. Терпение окончательно сдало, и я дал ей пощечину. Она испуганно уставилась на меня. Я взял ее голову обеими руками, придвинулся к ней вплотную и тихо сказал:
– Если не веришь мне – уходи и подавай заявление на развод.
Одиночества люди с пограничным расстройством личности не переносят, поэтому это заставило ее замолчать и послушаться. Мы взяли бутылку коньяка, которую я начал, и отправились в парк. Купили два бокала, сели на скамейку и просто стали наслаждаться моментом, вводя себя в легкое состояние алкогольного опьянения. Несмотря на всю сложность отношений с Аней, такие моменты заставляли меня находить силы терпеть ее дальше. Измена меня не напрягала: за прошлую жизнь она была не первой, поэтому никаких внутренних конфликтов не создавала. Отдохнув от Аниных выходок, я продолжил разговор.
– Я хочу ребенка, – проронил я, поцеловав ее волосы. Она посмотрела на меня с легкой улыбкой и сказала:
– Как скажешь, так и будет.
– Я хочу суррогатную мать, – добавил я. В ее взгляде появился укор.
– Нет, только не суррогатную! Это измена. Ты меня не любишь?!
– Ладно, возьмем из приюта. Тут-то не к чему придраться, – съязвил я.
– Как скажешь.
Мне было дико смешно. Иллюзия выбора, которую она мне давала, поражала. Вроде сам решай, но по-моему. По крайней мере, на приюте мы остановились, и это уже радовало.
