Приехав к ней на машине, я начал колотить в дверь. Она не сразу открыла, боясь, что меня могли заставить стучаться к ней, чтобы что-нибудь еще подписать. Убедившись, что я один, она в слезах кинулась ко мне на шею.
– Тише-тише, – говорил я, поглаживая ее по спине. Через пару дней я забрал ее к себе, потому что она не могла находиться в прежней квартире.
Шло время. Аня понемногу приходила в себя, и так вышло, что когда мне было двадцать семь лет, мы сыграли свадьбу. За это время у нее развилось пограничное расстройство личности, которое было у моей жены из прошлой жизни. Мне было привычно подобное поведение, поэтому я спокойно на нее реагировал. Высшее образование, которое мне сделал Виктор Александрович, пригодилось: через некоторое время после потери бизнеса я устроился в ту же самую психиатрическую больницу, что и в прошлой жизни. Работал я там психологом, периодически заменяя психотерапевта. Меня приставили зарабатывать деньги в общий котел: неофициально мой кабинет был платным. Также я мог положить клиента в общее отделение психиатрии, а мог и в специализированное, например, в наркологию. Жизнь в определенной степени принимала прежний вид, только воспоминания были другие, и ошибки я хотел исправить далеко не те, что были раньше.
О детях я задумался, когда ко мне на прием привели девочку десяти лет.
– По ночам я встаю, – говорила она, – и, когда открываю глаза, мне кажется, что стены моего дома сужаются. Когда я нахожусь в машине, мне кажется, что мы разобьемся. А позавчера я ехала домой в маршрутке, окно ее было открыто, и водитель, нечаянно сбил птицу. Она в лепешку разбилась о стекло, а капли крови попали на меня. Я была в шоке, кричала, плакала, и теперь каждую ночь мне снятся кошмары!
– Все началось после того, как произошел случай с птицей? – спросил я.
– Нет. Все началось четыре года назад, когда мне было шесть лет.
– Перед тем, как все это началось, до шести лет, происходило что-то эмоциональное? К примеру, развод родителей, смерть близкого человека или что-то подобное?
– Да, было. Перед этим я упала в колодец.
– Долго ты там пробыла? Было страшно? – спросил я.
– Примерно полчаса. Да, очень страшно, стены были склизкие, и у меня началась сильная паника! – эмоционально говорила она, сопровождая слова активной жестикуляцией.
– Значит, теперь тебе кажется, что стенки сдвигаются и воздуха не хватает? А больше ничего не беспокоит?
– Еще по ночам, когда я начинаю засыпать, мне кажется, что меня убьют во сне. Потом я просыпаюсь, и стенки как будто двигаются, – ответила она. Я пару секунд подумал и ответил:
