На следующий день владетель Прованса учредил праздник в честь прибывшего Рыцаря. Решетка турнира отворилась. Рыцари, бывшие тогда при дворе, открыли действие, и юный Альбин увенчался полною славою. Герой спешит положить лавры свои у ног Габриелы, подходит, подымает забрало и — тот, кого не мог победить ни один из рыцарей, видит себя побежденным любовию.
Альбин не любил еще никогда и не думал о любви. Одна дружба до сих пор имела алтарь свой в его сердце. Теперь сердце его предалось новому сильнейшему чувству. Он бросил взор на Габриелу, учтиво поклонился и отошел за решетку, совсем не таков, как вступил в оную. Он любил — и любил пламенно.
Габриела также до сих пор равнодушная, была сильно тронута; храбрость рыцаря, его твердость, его скромность и повсеместная молва о его добродетелях и славе не могли не подействовать на душу девицы, воспитанной в добродетели и славе.
Любовь зажгла свой пламень и в ея сердце.
Протекли восемь дней. Любовь с обеих сторон усилилась и превратилась в пожирающий, неугасимый пламень.
В 9-й день Граф дал новый турнир: Альбин снова покрылся славою, и как никто не мог победить его, почему судьи турнира, в числе коих первое место занимал сам владетель Прованса, проименовали Альбина Рыцарем ужаса, а Габриела назвала его Ръцарем любви.
Между тем пустынник Петр уже начал возбуждать всех к отнятию Палестины из рук неверных; пробудил от мирнаго бездействия многих Государей, воспламенил Рыцарей, и храбрые Прованцы были не последними в сем важном и почти всеобщем вооружении.
Дядя Альбина, Граф Шампанской, принявший участие в сем 4-м Крестовом походе, требовал возвращения племянника своего, который по распоряжению его долженствовал начальствовать с родителем его, Шампанским войском, назначенным для завоевания Святой Земли.
Лестно было повеление сие для славы Альбина, но убийственно для любви его. Ему надлежало разстаться с тою, которая занимала всю мысль его и чувства. — Тяжело было рыцарю, но мужество и слава еще обитали в сердце героя: он повиновался, решившись однакоже до своего отъезда открыть любовь свою, и поклясться в вечной верности.
Вечером сего же дня, прогуливаясь в дворцовых садах, Альбин случайно встретил Габриелу и не хотел упустить случая: он открыл всю силу своей страсти.
— «Может быть», — сказал он наконец, — «вы не примите моего сердца, которое бьется только для вас; по крайней мере, когда иду в опасности сражений, не будьте столь жестоки, чтобы отнять всю мою надежду; но если любовь моя вам совершенно противна, то прошу вас, прекрасная Габриела, скажите это откровенно. Я вдамся в большия опасности, буду искать себе смерти; пусть она накажет виновнаго! пусть накажет она меня за то, что я дерзнул полюбить прекрасную!»
