Дядя Вася вышел из подъезда, когда сумерки выползли из сиреней и доминошники уже доканчивали третьего козла.
– Чё так засиделся дома-то, дядь Вась? – спросил кто-то из молодых.
Дядя Вася помолчал, потом сказал печально:
– Сейчас по телевизору передавали… Оказывается, всего через каких-нибудь семь миллионов лет Млечный путь столкнётся с Туманностью Андромеды. И Земле капец. Ужас! Как жить на белом свете, ребята!?
* * *
Жаркой августовской ночью мы сидели на чердаке дома при жиденьком огоньке свечи и слушали рассказ соседской девчонки, отличницы и спортсменки Наташки, не понятно отчего якшавшейся с нами – дворовой шпаной, о том, что в городе разоблачили подпольную организацию «Феникс».
– Всех повязали! – сверкая глазами, сипела Наташка. – И главное все – дети научников! И все комсомольцы! Из рабочих только один паренёк, и то ему так голову запудрили. Говорят, теперь их посадят, а родителей, несмотря, что заслуженные, из города – в двадцать четыре часа…
Мы слушали и не верили. Но мамаша у Наташки работала бухгалтершей в «красном доме», где сидело всё начальство, и знала всё. В голове не укладывалось: как это – в Советском Союзе, комсомольцы! Чего им не хватало?!
Мы и не догадывались, что этот же вопрос ребятам из «Феникса» задавали умудрённые партийцы, не слыша, не понимая, что те отвечали. Потом, много лет спустя мне доведётся познакомиться с одним из них. Перестройки хотели, улыбнётся он на мой вопрос, ускорения и гласности… Че Геварой бредили… Дураки были наивные…
В открытое слуховое окно виднелись яркие звёзды, и доносилась с танцплощадки очень популярная песенка «Арлекино».
– Фигня! – сказал вдруг кто-то из темноты, – лучше Пугачёвой эту песню никто никогда не споёт… А этим из «Феникса» так и надо… Бесятся с жиру.
Дядя Вася и Ферапонтыч скучали над удочками «с самого с ранья». Категорически не клевало. Вода зыбким зеркалом отражала молодой камыш, сонные ивы, стройные сосны, дальше – невесомые облака; утренняя свежесть уходила, и песчаная полоска вдоль воды начала наливаться июньским зноем.
Дядя Вася подобрал с песка старую сосновую шишку, как-то не унесенную половодьем, и обреченно бросил её в воду. Шишка булькнула, и ровные круги пошли по перевернутым соснам, камышу, заставили ожить облака.
– Жизнь – как эти круги на воде, – сказал вдруг дядя Вася, – нужно всё время что-то бросать, чтобы они были. Перестанешь – и нет их, как и не было…
– О-о-о! – помолчав немного, оценил Ферапонтыч. – Да-а-а…
