Чувство тревоги еще больше овладевает нами. А тут еще наша собака села рядом, прижалась, слегка заскулила.
Но надо искать малютку многоножку, и если сейчас ее упустить, быть может, уже никогда не удастся с нею встретиться. Сколько раз так бывало. Ее же, как назло, нет.
Неожиданно я вспомнил о фотопленке, перематываю ее в фотоаппарате в кассету, отрезаю свободный кончик, подношу к глазам и вместо солнца вижу узкий багрово-красный серп. Солнечное затмение! Как мы об этом забыли. Ведь о нем писалось в газетах!..
Серп солнца медленно-медленно утолщается. Светлеет. Поглядывая на небо, на черное озеро, на темную пустыню, мы стараемся не прекращать поиски. Наконец под одним кустиком мы сразу находим пятнадцать крошечных многоножек и, счастливые, бредем к биваку.
Потом оказалось, что шиповатая крошка представляет собою действительно редкую находку для науки. Близкая к ней многоножка до сего времени известна только в Северной Африке.
Рассматривая ее причудливое тело, я невольно вспоминаю солнечное затмение, потемневшее озеро Балхаш и притихшую, сумеречную, изнуренную засухой пустыню.
Сборище самок
Сегодня, двадцать второго апреля, по-настоящему второй теплый день и муравьи все сразу проснулись. Кто отогрелся, выбрался наверх, а кто еще продолжает париться в поверхностных камерах. Там жарко, как раз то, что необходимо после долгой зимовки и холода.
Каменистая пустыня у каньонов Чарына изменилась за два засушливых тяжелых года. Редкие кусты боялыча и других солянок посохли, и от них остались одни сухие стволики — скелетики. Не стало чудесных толстячков кузнечиков-зичия. Совсем голая пустыня, один щебень да галька!
По крутым склонам я спускаюсь в глубокий каньон. Вода, ветер, холод и жара создали картину, напоминающую фантастический древний разрушенный город. Каньон ведет к реке Чарын, и я его хорошо знаю. Она тоже течет среди высоких обрывистых скал. Заканчивается каньон у реки небольшим тугайчиком. Может быть, там есть какая-либо жизнь?
Путь недолог. Вскоре я слышу шум реки. Вот и знакомый тугайчик. Подальше от реки он зарос саксаулом, ближе к ней — колючим чингилем и барбарисом, у самой воды возвышается узкая полоска леса из ив, лавролистного тополя и клена Семенова.
Из-за недавно прошедших в горах дождей по реке мчится бурный, кофейного цвета поток. Он вздымается буграми над скрытыми под водой валунами. Прежде так не бывало. Сейчас дождевые потоки скатываются по оголенной земле, унося с собою поверхностные слои почвы.
