— Послушай, мальчик, говори правду. Все равно мы ее узнаем. Из какого имения ты бежал?
— Боги свидетели, я не лгу! Я жил с отцом и матерью еще два дня назад… Позволь рассказать тебе все по порядку.
Претор в знак согласия наклонил голову, и Клеон рассказал свою историю, вплоть до той минуты, как он, услыхав, что пираты собираются требовать выкуп с отца своей пленницы, имение которого где-то здесь, неподалеку, возле города Нолы, решил его предупредить и бежал с корабля пиратов. За исключением конца, рассказ был правдив, и Клодий, казалось, поверил ему.
— Хорошо, — сказал он. — Предположим, все это истина. А знаешь ли ты имя этого римского гражданина или его дочери?
— Нет, пираты не называли его.
— Как же ты хотел его разыскать? В окрестностях Нолы много имений.
— Я ходил бы из одной усадьбы в другую, пока не нашел бы ту, которая мне нужна.
Клодий насмешливо улыбнулся:
— Ты надеялся настолько опередить пиратов?
— Да… — прошептал Клеон, поставленный в тупик этим вопросом.
— Не имея понятия ни о дороге, ни об имени владельца латифундии?[36]
Клеон покраснел и, не зная, что ответить, растерянно глядел на претора. Клодий брезгливо пожал плечами.
— Явная и притом неумная ложь! Может быть, ты и убежал от пиратов, но не для того, о чем рассказываешь. — Давая понять, что разговор с Клеоном окончен, он повернулся к центуриону: — Аполлодор, кажется, здесь?
— Да, на лугу, вместе с другими торговцами…
Клеон стоял, потупив голову, с трудом удерживая слезы. Он часто слышал, как отец говорил, что ложь всегда откроется и унизит лжеца. Слова эти крепко запомнились мальчику. Конечно, бывало, что Клеон иногда солжет и ему за это достанется, но еще никто с ним не разговаривал так высокомерно, как Клодий. Стоя в палатке претора, Клеон с любовью вспоминал родной дом и даже затрещины, которые порой получал от матери. Он думал о доме и совсем не слушал, что говорил Клодий. Лишь бы этот «золотой центурион» не вздумал снова обратиться к нему! Мальчику казалось, что он не в состоянии будет больше вынести надменной насмешки полководца… Ну, а если тот заговорит?.. Надо выдержать! Клеон гордо поднял голову… но увидел только спину претора Клодия. Тот придвинул к себе дощечку для письма и небрежно махнул рукой, отпуская центуриона. При этом он сказал загадочные слова (по крайней мере, Клеон их понять не мог):
— Собака тоже стоит денег. Отдашь их легионерам четвертой стражи.
