Изумрудный дождь. Повести-сказки | страница 52
— Пожалуй, ты прав, Крис, — подтвердил арзак, — хотя я и не представляю, как это можно сделать! Может быть, здесь используется то же явление, которое позволяет тебе разговаривать с ранвишами. Наши предки были очень искусными мастерами и великими знатоками законов Природы. Но их наука двигалась совсем другими путями. Нам ещё предстоит разгадать многие тайны, которые пока кажутся просто волшебством. Не об этом ли говорится в стихах, которые я нашёл в книге. Вот они:
А ключом к разгадке мне послужили чертежи, приведённые в этой книге. Там кружочками показаны две планеты, Рамерия и Беллиора, соединённые между собой линией. Но линия эта не простая!
Представьте себе лист бумаги. На одной стороне нарисована Рамерия, а на другой, точно напротив неё, — Беллиора. Если смотреть на лист прямо, они сливаются в один кружок. Если мы теперь будем соединять их линией, то мы доведём её до края листа, перевернём и продолжим линию до Рамерии. Путь очень длинный. Вот так мы и летели на Беллиору. А теперь возьмём и соединим планеты между собой сквозь лист. Ну, например, проткнём иголкой. Что же получается? Если лист бумаги очень тонкий, то сквозь лист расстояние между планетами очень маленькое, в толщину листа, почти ничего.
— Что ты на это скажешь, Кау-Рук? — обратился Ильсор к штурману, который очень внимательно выслушал все рассуждения.
— Ты думаешь, что Гуррикап сумел найти кратчайший путь до Беллиоры, сделал или открыл существующий, готовый, тоннель и, воспользовавшись им, вместе с последними гигантскими животными и птицами перебрался на Беллиору, чтобы уберечь их от гибели?! — догадался штурман.
При этих словах Крис так и подпрыгнул на месте.
— Гуррикап!!! Как же я до сих пор не догадался, что волшебник Гуррикап, основатель волшебной страны, и ваш Гуррикап, вождь племени древних арзаков, один и тот же человек! Теперь мне ясно, почему там водятся такие диковинные звери, как огромные орлы, крылатые обезьяны и даже драконы, которых на Земле вообще не было. Понятно, почему в Волшебной стране люди, и звери, и птицы понимают друг друга. Ведь я же могу понимать пушистых! — выпалил он скороговоркой, захлёбываясь от волнения.