— Так Элиас… у Джордана? — ошеломленно спросил Мило Джефферсон. Мило считал, что Элиас или умер после избиения, или навсегда ушел из этих мест. Сейчас Мило со страхом подумал, что Макс может узнать о том, что избил Элиаса сам Мило: если Элиас и не умрет, в любом случае он не сможет работать какое-то время, и кому-то придется отвечать за это. Этим кто-то и будет он, Мило.
— Именно! И Джордан утверждал, что его били… еще раз. Джордан привез доктора из Джеральдтона, и, наверное, не только для Летиции… а это значит, что у Элиаса опасные увечья. Что тебе известно про это, Джефферсон?
Мило секунду обдумывал, не солгать ли ему, но тут же решил, что сказать правду будет намного выгоднее.
— Я видел, как он дотронулся до миссис, хозяин. Я просто потерял голову.
Макс с шумом выдохнул воздух:
— Что это значит… дотронулся?
— Он… держал ее за руку.
Макс побледнел и покачнулся. Глаза его закатились.
— Скажи мне… расскажи мне точно, что произошло!
— В ту ночь, хозяин, когда миссис пришла домой после вечера… они долго говорили с Элиасом, и он взял ее за руку. Я видел это собственными глазами, и я решил, что он не имеет права так обращаться с вашей женой… Особенно если вспомнить, что было в прошлом… — сказал Мило и вновь ощутил в себе ревность, овладевшую им в ту ночь, когда Летиция подала руку Элиасу.
Упоминание о прошлом окончательно вывело Макса из себя.
— Так почему ты мне ничего не сказал? — заорал он. — Летиция моя жена, и если этот черный мерзавец посмел прикоснуться к ней, я бы сам разделался с ним! И тогда бы он точно не смог никуда удрать!
— Он дотронулся до нее, хозяин, клянусь. Я не хотел беспокоить вас, вы очень переживали из-за статьи Евангелины, — продолжал Мило, судорожно соображая, как отворотить от себя гнев Макса. — Джордан Хейл слишком много о себе возомнил, хозяин. У него нет никакого права переманивать ваших канаков. Можем мы заявить в полицию, чтобы его арестовали?
— Нет… я знаю, что сделаю! — прорычал Макс, вытаскивая зубами пробку из еще одной бутылки. Мило, поняв, что маневр его удался, с облегчением вздохнул — сейчас Макс был так одержим ненавистью к Джордану, что плохо соображал что-либо.
— Может, взять несколько ребят и разобраться с ним, а, хозяин?
Макс хлебнул изрядный глоток рома и вытер рукой рот.
— Я сам с ним разберусь. Один, — сказал он, отдуваясь.
— Один?
— Да что с тобой, Джефферсон? Ты что, думаешь, я не слажу с этим Хейлом?
Макс понимал, что Джордан уже не прежний юнец, но самолюбие не позволяло ему признаться в этом.
