Не то здесь волки-переярки,
не то немецкие овчарки,
поодичавшие с войны,
в полях плутали до весны.
Не то между плетней
поземки
с тягучим посвистом текли…
Ночами в маленьком поселке
учитель сочинял стихи.
Без передышки, без помарки
взгонял по лесенке слова.
Стенали волки-переярки.
Томилась за стеной вдова.
Горела вся, себя не помня,
а ночь длинней, чем бабий век,
а той зимою ровно в полночь
в поселке вырубили свет.
И тьма покрыла б все грехи…
И керосину было жалко…
Но и при тлении огарка
учитель сочинял стихи.
После работы в школе нужно было приготовить себе еду, проверить тетради, подготовиться к следующему дню и только после этого садиться за стихи. А свет вырубали каждый вечер.
Наум еще принимал экзамены, когда я приехал к нему в Дриссу, чтобы упаковать его библиотеку в ящики. Закончился трехгодичный срок его учительства, и он собирался возвращаться в Минск. Утром, перед уходом в школу, он каждый раз оставлял мне какие-то деньги, чтобы я купил на рынке творог (удивительно вкусный!) и бутылку дриссенской газировки (розовая, слегка подслащенная вода). А обедать мы ходили в чайную.
Зашли попрощаться с Наумом два молодых учителя — белорусского и английского языков. Погрузили ящики с книгами на подводу и отправились в путь. До станции было несколько километров. Телега поскрипывала колесами, увязающими в дорожном песке.
Возвратился Наум еще на ул. Завальную. Начал с того, что обошел все редакции газет и литературно-художественных журналов. Нигде не взяли на работу. Но были друзья, да и помог, как это часто бывает, случай.
Аркадий Александрович Кулешов, тогда еще не Народный поэт БССР, но уже лауреат двух Сталинских (Государственных) премий СССР, издавал очередной сборник стихов на русском языке. В этом сборнике предполагалось печатать известное школьникам стихотворение «Коммунисты», которое уже было переведено каким-то поэтом, позже оказавшимся «врагом народа». Для нового перевода друзья Наума посоветовали А. Кулешову дать эти стихи поэту Кислику. После А. Кулешов попросил познакомить его с поэтом. Они долго беседовали, и на прощанье Кулешов спросил у Наума, где он работает, и попросил телефон для связи. Узнал, что Наум ищет работу. И через пару дней Наума приняли в журнал «Полымя», где ранее ему было отказано в месте. С этого времени началось их тесное сотрудничество, переросшее в многолетнюю творческую дружбу.
В памяти сохранился такой эпизод, связанный с А. А. Кулешовым. Как-то Наум был с ним в Москве — то ли на совещании, то ли они приезжали в «Новый мир» к А. Т. Твардовскому. Остановились в тогда еще новой гостинице «Россия», но на разных этажах. Утром Аркадий Александрович позвонил Науму и пригласил его в буфет на завтрак. Когда они уже сидели за столиком, мимо них прошла женщина, с которой Кулешов поздоровался. «Это, — сказал он, — известная Роза Кулешова» (однофамилица А. А. и экстрасенс. —
