Незадолго до того, как переехать из Лос-Анджелеса в Вашингтон, я получила одно из самых неприятных писем в своей жизни. Оно пришло не от коллеги или пациента, а от женщины, которая, увидев объявление о моей лекции, была возмущена, что в ее названии я употребляю слово «безумие». Я, по ее мнению, была глупа и бесчувственна и, очевидно, даже не представляла, каково жить с таким ужасным заболеванием, как маниакально-депрессивный психоз. Она писала, что я очередной медик, готовый карабкаться на вершину карьеры по головам больных. Я была потрясена яростью этого письма и потом долго размышляла о словах, обозначающих безумие.
В языке, который используют для описания и обсуждения душевных расстройств, многое – описательность, банальность, научная точность, стигма – порождает непонимание, смущение, путаницу и постепенное обесценивание привычных слов и фраз. В конце концов, уже невозможно понять, что стоит за словами вроде «сумасшедший», «поехавший», «чокнутый», «помешанный» и стоит ли их вообще использовать в обществе, все более беспокоящемся о чувствах и правах душевнобольных. Нужно ли лишать язык экспрессивных и забавных фраз в духе «выжить из ума», «сдвинуться по фазе», «с печи свалиться», «с дуба рухнуть», «без царя в голове», «крыша поехала» в угоду корректности?
Один из моих друзей попал в психиатрическую больницу после острого приступа мании. Его отправили на групповую терапию, которая была разработана специально для просвещения пациентов, готовящихся к выписке. Там их учили не употреблять выражений вроде «лунатик», «с приветом», «псих», «шизик», «куку» и не позволять этого делать окружающим. Выбор таких слов, говорили им, способствует самостигматизации и бьет по самооценке. Мой друг считал, что такой подход смешон и снисходителен. Но так ли это? С одной стороны, это был достаточно корректный профессиональный совет: подобные выражения, сказанные не с той интонацией и не в том контексте, действительно могут больно задеть. Предрассудки и бесчувственность болезненны. Их использование без всяких ограничений не только ранит, но и усиливает прямую или непрямую дискриминацию больных на работе и в целом в обществе.
