Это была отрезвляющая мысль, и в этом были как плюсы, так и минусы. Мои настроения по-прежнему колебались достаточно часто и сильно, чтобы обеспечить мне головокружительные моменты на грани. Такие мании были замешены на экстремальном эмоциональном изобилии, абсолютной уверенности в своих силах, на полете идей, из-за которых мне и было так трудно заставить себя принимать литий. Но затем неизбежно следовала черная опустошенность, снова вынуждавшая признать тяжесть болезни, которая убивает радость и надежду, лишает всяких сил. В такие моменты я жаждала стабильности, которая была почти у всех моих знакомых. Я начинала понимать, как трудно и утомительно просто держать свой разум в равновесии. Я действительно успевала многое за дни и недели высоких полетов, но также успевала начать проекты и взять обязательства, которые необходимо было выполнять и в более тяжкие времена. Я бегала наперегонки с собственным разумом, восстанавливаясь после провалов или погружаясь в них. Все новое было лишено блеска новизны, и простое накопление опыта казалось куда менее осмысленным, чем я ожидала.
Крайности моих настроений были выражены гораздо слабее, чем раньше, но становилось ясно, что ненадежная импульсивная нестабильность – неотъемлемая часть меня. Теперь, спустя многие годы, я убедила себя, что некоторое равновесие ума не только желательно, но и необходимо. Глубоко в душе я продолжала верить, что истинная любовь может процветать только в страстях и бурях. Потому я считала, что моя судьба – быть с мужчиной со схожим темпераментом. Я довольно поздно осознала, что хаос и сила чувств не заменят постоянства любви и не обязательно делают жизнь лучше. Нормальные люди далеко не всегда занудны. Напротив. Страсть и переменчивость, хотя и кажутся романтически привлекательными, по сути ничем не лучше равновесия и уверенности в надежности чувств (хотя иногда эти качества могут и сочетаться). Каждый понимает это, когда речь идет о семье и дружбе. Но логика становится не так очевидна, когда ты захвачен увлечением, которое отражает, усиливает и укрепляет твое собственное непостоянство. С удовольствием и легкой болью я узнала о постоянстве любви, которая становится только сильнее с годами, от своего мужа – человека, с которым прожила почти десять лет.
Я познакомилась с Ричардом Уайеттом на рождественской вечеринке в Вашингтоне, и он оказался совсем не таким, каким я его представляла. Я слышала о нем как об известном исследователе шизофрении, руководителе направления нейропсихиатрии в Национальном институте психического здоровья, авторе более семи сотен научных публикаций и нескольких книг. Но я не ожидала увидеть тогда, у гигантской рождественской елки, красивого скромного мужчину, тихого и обаятельного. Он был не только привлекателен, но и прост в общении, и мы часто разговаривали в последующие месяцы. Спустя почти год после первой встречи я приехала в Лондон, взяв еще один творческий отпуск на шесть месяцев, а затем снова вернулась в Лос-Анджелес – достаточно надолго, чтобы разобраться с накопившимися обязательствами и подготовиться к переезду в Вашингтон. Со стороны Ричарда это были короткие, но очень убедительные ухаживания. Мне нравилось быть с ним. Он оказался не только невероятно умен, но и не лишен воображения и дружеского любопытства. Он был очень открытым и удивительно легким в общении. Уже в самом начале наших отношений я не представляла жизни без него. Я оставила работу в медицинской школе Калифорнийского университета, которую так любила, с глубоким сожалением и не без тревоги за свое финансовое благополучие без постоянной штатной должности. После этого началась длинная череда прощальных вечеринок, которые устраивали для меня коллеги, друзья и студенты. Но в конце концов я уехала из Лос-Анджелеса без особых сожалений. Он никогда не был для меня «городом ангелов», и я была даже счастлива оставить его в тысячах миль позади. Для меня Лос-Анджелес ассоциировался с близостью смерти, утраченным разумом, разбитой жизнью. Хотя сама по себе жизнь в Калифорнии и была для меня неплоха, а иногда даже замечательна, но в тот момент, готовясь к переезду в Вашингтон, я не могла этого оценить. Обманчивый, ускользающий и бесконечно сложный город «земли обетованной» так и остался для меня городом невыполненных обещаний.
