И мании, и депрессии порой оборачиваются насилием. Об этом нелегко говорить. В особенности, если ты – женщина. Когда ты полностью теряешь самоконтроль, дико кричишь во всю мощь своих легких, бросаешься на окружающих, исступленно бежишь без всякой цели, в порыве безумия пытаешься выпрыгнуть из машины – это шок не только для других, но и для тебя самой. В приступах слепой маниакальной ярости я делала все это, и не однажды. Я со всей ясностью осознаю, как трудно управлять таким поведением или хотя бы его объяснить. В своих внезапных психотических приступах, в разгар черных тревожных маний я разрушала то, что мне дорого, доводила до ручки людей, которых любила, а опомнившись, не могла оправиться от стыда. Чтобы усмирить меня, в ход шла безжалостная грубая сила – меня бросали на пол лицом вниз и связывали руки за спиной; мне кололи транквилизаторы против моей воли.
Я с трудом понимаю, как после всего этого выздоровела. Мне трудно поверить, что отношения с друзьями и любимыми выдержали подобное испытание яростной, темной, изнуряющей силой разрушения. Последствия психоза, как и последствия попытки самоубийства, глубоко травматичны для всех, кого они коснулись. Нелегко жить дальше и продолжать верить в себя, зная, на какое насилие ты способен. После попытки самоубийства мне пришлось примирять представление о себе как о юном создании, полном воодушевления, возвышенных надежд и больших ожиданий, мечтаний и любви к жизни, с образом той истерзанной болью женщины, которая приняла смертельную дозу лития, мечтая лишь о том, чтобы все закончилось. После каждого приступа психоза мне приходилось из руин восстанавливать представление о себе как о спокойном, дисциплинированном человеке, заботящемся о чувствах окружающих. Это было особенно трудно после того, как я вдруг становилась агрессивной и совершенно неконтролируемой, бесповоротно теряла связь с реальностью.
Эти невообразимые противоречия между требованиями к себе, воспитанными с детства, представлениями о том, как следует себя держать, и тем, что происходит на самом деле во время буйных маний и смешанных эпизодов, способны свести с ума. Особенно женщину, которая выросла в крайне консервативном и традиционном обществе. Как же все это далеко от мягкости и изящества моей мамы, от степенных балов с элегантными перчатками выше локтя с перламутровыми пуговицами на запястьях, платьями из шелка и тафты. От мира, в котором у тебя нет иных забот, кроме как убедиться, что чулки сидят гладко, прежде чем спуститься на воскресный ужин в клубе офицеров.
