— Я знаю, понимаю… А он не узнает. Мы ему не скажем.
Николай Петрович весело рассмеялся Винни-Пуху.
— Ну ты, мил человек, даёшь…
Охранники, пряча усмешки, отвернулись.
— А что я… Вы же всё можете, — польстил Павел Григорьевич. — Без вас же, сами знаете… И у нас с вами договор.
Он сейчас очень сильно напоминал, Владимиру Петровичу того кругленького глупого Винни-Пуха.
— Я знаю, что «у нас»! — перестав жевать, жёстко оборвал Владимир Петрович, выдохнул, через секунду миролюбиво взмахнул столовым ножом. — Ты ешь, ешь, остынет.
— Спасибо, я сыт… Так вы…
— А конкретно?
— Ну, вы же знаете, это он же меня…
— Знаю. Но это сложно, мил человек. Нужны деньги, люди, подготовка. За всё платить надо.
— Я заплачу. Вы же знаете. Сколько нужно!
— Много нужно.
— А много, это сколько?
— Сколько потребуется! В серьёзных пределах, естественно, учитывая неординарность заказа и условия. Тебе ведь нужно быстро, как я понимаю.
— Да, очень быстро, как можно быстрее. Я бы и сам… но мне нельзя, и не умею я. А вы…
— Ты не льсти мне, мил человек. Готовь деньги, я ск аз ал. — Отодвигая пустую тарелку, посоветовал вор в законе. — Как я понимаю, тебе ведь всё равно каким образом твой… эээ… «друг» Баринов, — Владимир Петрович громко рассмеялся, охранники повернули головы к «телу». — Или под трамвай попадёт, или под пулю киллера. Так, нет? — спросил Владимир Петрович.
— Да-да, только чтоб больнее. Чтоб, чтоб… Но он на трамваях не ездит, — напомнил Павел Григорьевич.
— Я догадываюсь. — Вновь усмехнулся Владимир Петрович, и в упор холодно уставился в глаза Винни-Пуха. — Но это, мил человек, не проблема, если понадобится — поедет. Проблема в другом.
— В чём?
— В деньгах, я сказал! В сложности, заказа.
— Да какие сложности?
— Ты что-то в этом понимаешь, Винни-Пух? — зловещим тоном оборвал Владимир Петрович. Охранники, те что ближе находились, да и официанты тоже, заметно напряглись.
— Нет, нет, что вы! Я только… деньги… — испугался Павел Григорьевич. — Как скажете.
Всё так же холодно глядя, Владимир Петрович одобрительно качнул головой, одними губами криво улыбнулся.
«Вот сволочь! Скотина, пряча взгляд, подумал, Павел Григорьевич, ах, ты жадная скотина, ворюга, подлец, убийца, кровосос». При этом жутко боясь, что тщедушная самодовольная фигура вора в законе за столом, с большим перстнем на указательном пальце левой руки, догадается о его мыслях, Варенцов вновь заискивающе улыбнулся.
— В общем так, — уже жёстко, подвёл черту под разговором Владимир Петрович. — Я кому надо передам, чтобы продумали… Ты узнаешь! Насчёт оплаты тебе сообщат.
