Тот, кого назвали Лёхой, услышал, обрадовано выпрямился, понимающе хмыкнул, оборачиваясь назад, махнул кому-то рукой за своей спиной, при этом с громким щёлчком ставя автомат на предохранитель, вышел на поляну. Сразу за ним, похоже его вытолкнули, блестя при этом стёклами очков, показался человек, явно невоенный, гражданский, лет за сорок. В сером костюме в тонкую тёмную полоску, белой рубашке, при галстуке, с портфелем в руках. Шёл он не так уверенно, как тот Лёха, словно выполнял добровольную повинность или его конвоировали, выражение лица имел обиженно толерантное. За ним, на ходу перебрасывая автомат за спину, улыбаясь, во весь рот вышел ещё один человек, выплёвывая изо рта изжёванную травинку. «Ффуу, — выдохнул он. — Ну и жарища! Мы тоже чуть не поджарились, — выискивая глазами замаскировавшегося охранника, произнёс он невидимому бойцу. — Молоток! Хорошо замаскировался. Не видно. Пять баллов! Пробки».
Замаскированный не ответил. Сквозь листву с ухмылкой наблюдал, как эти трое, один за другим исчезли из поля зрения, спустились в землянку.
— Ну вот, наконец, — обрадовано произнёс Басов при виде появившегося человека в гражданской одежде. — Нужный человек к нам пожаловал. Хорошо!
Нужный человек страшно блеснул в полутьме очками. Баринов ещё больше вжался в стену землянки. Сидящие возле двери, пропуская человека потеснились, вошедшие присели рядом. В землянке стало и тесно, и душно.
— Ну что ж, все в сборе, можно начинать. — Бодрым тоном произнёс Басов, подвигая гражданскому второй ящик. — Располагайтесь.
Баринову стало совсем плохо, он вновь потерял сознание.
— Какой нежный! — растягивая слова, осуждающе покачал головой Басов.
— Депутат! — в том же тоне поддакнул кто-то от входа.
— Симулирует, сука.
— Не, в натуре. Артист.
Это всех развеселило.
И этого смеха в охранении замаскированный боец не слышал, и не мог слышать. Землянка была на несколько метров утоплена в землю, никакие звуки не пропускала. К тому же, находящийся в сторожевом охранении решил немного подремать. Знал, минут двадцать, двадцать пять в его распоряжении было. Дремать и в жаре, и в холоде он мог. Привычка выработанная годами и условиями армейских тренировок. Когда тело спит, а мозг, даже не весь, часть его, не спит, бодрствует, а тело отдыхает. Полезная армейская вещь. Сильно выручает в сложных армейских буднях. И здесь так. Боец расслабился, потом отключился, хотя руки так же держали автомат, сознание чутко вслушивалось в окружающие звуки. Оно же, вновь зафиксировав посторонний лёгкий хруст веток, и разбудило бойца. Как игру мышей-полёвок в траве, ему показалось, либо шаги лисы… Охранник, как и не дремал, не шевелясь, чуть приподняв голову, превратился в слух. Людей он не ждал, знал, все, кому нужно, уже здесь. Звуки принадлежали либо лисе, либо… зверю покрупнее, медведю, например. А возможно это и лось… Нет, лось идёт тяжело, никого не опасаясь, с шумом, словно танк, и медведь так же. А это… это… Додумать он не успел, получил сильнейший удар по голове чем-то тяжёлым сверху и сзади… Хрустнули шейные позвонки, треснуло основание черепа. Ничего уже не чувствуя, ткнулся лицом в жёсткий лесной покров.
