— Ник помог мне, когда все случилось, — подхватила Мэй. Син вспомнила внезапную просьбу Ника тоже сходить в медпункт. — И мне не нужна помощь, но это не важно. По сути, мы должны объединиться и направить все силы на борьбу с магами. Мы можем отложить наше соперничество?
— Это «соперничество», как ты выразилась, дает вам обеим стимул, — сказала Меррис. — Я хочу, чтобы вы подталкивали друг друга, проявляли себя с разных сторон. Немного мотивации не помешает.
— Маги убили мою мать! — рыкнула Мэй. — Я и так мотивирована дальше некуда! Не надо сбивать меня с толку.
Меррис коротко глянула на Син, как бы спрашивая, станет ли та дальше оспаривать ее авторитет. Син похолодела от внезапной догадки: что если это последнее испытание — доказать Меррис свою лояльность. Она всегда соглашалась с ней, исполняла ее волю беспрекословно, и получала много хорошего в ответ. Син промолчала. Меррис уставилась в пространство между Син и Мэй. На мгновение Син показалось, что та сожалеет о дистанции, что возникла между ними, а потом осознала, что глава Ярмарки смотрит в открытую дверь своего вагончика на заходящее солнце. В черных как деготь глазах не отражалась ни одной эмоции. Ночь приближалась и Лианнан вместе с ней.
— Вы знакомы с Селестой Дрейк, — неторопливо начала Меррис, словно солнце и контроль над ее телом не ускользал от нее.
Селеста Дрейк возглавляла ковен Авантюрина — самый большой в Лондоне. Ярмарка воевала с ковеном Обсидиана, когда ковены решили объединиться. Син вряд ли когда-то сможет забыть Селесту, и то, как она появилась в разгар битвы, как раз в тот самый момент, когда Син начала верить в победу. Селеста — маленькая, светленькая, облаченная в белое — проглотила их победу словно сливу, выплюнула косточку как будто-ничего и не было.
— Да, — ответила Мэй. Син просто кивнула.
— Вы обратили внимание на черную жемчужину, которую она носит?
— Да, — снова сказала Мэй. Ну, конечно, она точно заметила. Син не хотелось лгать Меррис, она просто промолчала. Может, у Селесты было какое-то темное ожерелье, контрастировавшее с одеждой и тоном кожи. Син не обратила внимания.
— Она зачарована так, что делает владельца абсолютно невосприимчивым к чарам демона, — продолжала Меррис. — Ни слово демона, ни его харизма, ни-че-го не может повлиять на обладателя такого амулета. Несмотря ни на что.
Син коснулась амулета на своем горле. Он предупреждал о приближении магии, о влиянии демона, если только тот не успевал его снять. Жемчужина казалась намного эффективнее.
