Бун хмыкнул, но за ней не поспешил. Может, старого дерева и прежнего дома больше нет, но на земле Роджерсов осталось еще множество всего, что требует заботы и защиты: прекрасный вид, фамильная история, две потрясающие женщины. Ни одна страховая компания на свете не сможет восполнить все это в случае утраты.
Ноги Буна были явно быстрее, поэтому он оказался у грузовичка раньше Сисси и уже ждал ее, открыв дверь.
– Ну прямо настоящий джентльмен, – поддразнила она.
– Именно. – Его сердце пустилось вскачь, как у пятнадцатилетнего юнца на первом свидании.
Но о каком свидании, тем более романтическом, можно говорить, если Буну и Сисси уже перевалило за тридцать? Настоящая, страстная и романтическая, любовь не для таких, как они, а для тех, кто не связан обстоятельствами, семьей, работой, обязанностями; от кого ничего не ждут жители города; кому не приходится принимать важные решения и брать на себя ответственность.
Бун, захлопнув дверцу, подумал, что почти ничего не знает о Сисси. Можно было, конечно, расспросить Нану, но она и так подозревает, что между ним и ее внучкой что-то происходит. Ведь она специально не поехала с ними. Нана полагала, что ей удалось обвести его вокруг пальца, что ж, пусть забавляется, не жалко. Буну безумно нравилась эта чудесная женщина, но на поводу у нее он не пойдет.
– Каково тебе было расти в этом доме? – спросил он Сисси по пути назад.
– Я всегда думала, что у всех такие же родители, как у меня. Они не устанавливали никаких правил и обращались со мной, как с равной.
– Это удивительно.
– Их развлекали мои детские ответы на их взрослые вопросы, и они от души смеялись над ними. В бытность мою подростком всегда старались втянуть меня в различные интеллектуальные дискуссии. Они не могли уделять мне много времени, хотя и любили. Почти всегда они были заняты своими исследованиями, а все домашнее хозяйство взяла на себя Нана. Я ей помогала.
У Буна все было ровно наоборот: родители его всегда чрезмерно опекали. И до сих пор пытаются.
– Ты можешь себе представить, каково быть под началом Наны? – усмехнулась Сисси.
– Нет. Держу пари, вы постоянно делали друг другу всякие пакости.
– Только Нана. Я – нет. И родители, и Нана с детства учили меня быть собой, не зависеть от мнения окружающих. Только вот первые разве что не жили в стенах академии, в то время как вторая была повсюду: в магазинах, на сцене, в школе. Я же как-то мало общалась с людьми.
– В школе ты была очень застенчива, никогда не пыталась как-то выделиться, обратить на себя внимание, всегда соблюдала правила… Извини, если тебе неприятен этот разговор.
