— Что это, станция? — снросил Ледоколов.
— Какая станция... Что за диковина?! До станции еще верст пять будет!
— Окно светится... Да это дормез, кажется, на боку лежит. Придержи лошадей!
Еще раз осветилось грозное небо; опять зарокотали горы. При блеске молнии ясно можно было разобрать внизу на дороге большой дормез, стоящий наклонно на трех только колесах. Внутри этого дормеза было освещено, и слышались голоса. Лошади с отстегнутыми постромками стояли около экипажа и, опустив головы, повернулись задами к ветру, жались и вздрагивали при каждом громовом ударе. Ямщика не было; он, вероятно, уехал на уносных лошадях, и намокшие веревочные уносы вместе с вальками висели на конце экипажного дышла.
— Боже мой! Я готова умереть: я не выдержу более!.. — взвизгнула Фридерика Казимировна, когда молния ярко осветила экипажное окно, и жалкой, грязноватой точкой показалось в это мгновение крохотное пламя внутреннего фонаря. — Это ужасно...
Она уткнулась носом в подушку и тяжело дышала, так как в наглухо, со всех сторон закрытом экипаже было душно и невыносимо жарко.
— Мама, я отворю окна. Это невыносимо, я задыхаюсь! — говорила Адель и рванулась привести в исполнение свое намерение.
— Ада... пощади. Ты знаешь, как это опасно, — стонала маменька. — Ты отворишь, молния влетит, и все мы погибнем!
— Но мне дышать нечем... Мне дурно...
— Лучше перетерпеть...
— Это насчет молнии вы, Фридерика Казимировна, напрасно беспокоитесь, — начал Катушкин. — Вот разве дождем помочит, это точно!
Он сидел на передней лавочке, подобрав под себя ноги и боясь пошевелиться. Ему было страшно неловко, ноги у него затекли, и в коленях бегали мурашки, но он стоически выносил свое стесненное положение, боясь потревожить дам.
— Какую ужасную ночь мы должны будем провести! — стонала Фридерика Казимировна.
— Ничего-с; может, скоро ямщик подъедет! — утешал ее Катушкин.
— Иван Демьянович...
— Что прикажете-с?
— У вас есть пистолеты?
— Как же-с; мы в степь без оружия никогда не ездим, только теперь пока не требуется, они в чемодане уложены...
— А что, здесь есть бандиты?..
— Нет, бандитов не водится!
— Да ведь это горы; мы ведь в горах?
— Так точно, Губерли прозываются, отрог Уральского хребта, а там дальше пойдет...
— Мама, как хочешь, а я отворю!
Адель взялась за тесьму.
Опять вспыхнула яркая молния, опять взвизгнула на все Губерли Фридерика Казимировна. На этот раз струсила и сама Адель; она быстро отодвинулась от окна и смотрела в него широко раскрытыми, испуганными глазами.
