— Ты пришла в мой салон по особенно причине? Или ты чувствовала необходимость придти сюда? Еще лучше, ты чувствовала себя подобным образом в последнее время? Ты замечала изменения, которые не могла объяснить?
Как он рассчитывал ответить ей на вопросы, когда он такой закрытый, что она почти ощущает это? Его соблазнительный запах звал ее, соблазнял ее рвать его одежду, чтобы увидеть твердую плоть внизу. Она непроизвольно закрыла глаза, когда ее сердце громко застучало у нее в груди. Она облизнула губы, вспоминая какой он изысканный на вкус, как волшебно ощущать, когда он скреплял руки вокруг нее, когда их губы встречались в ее снах. Приливная волна просочилась из ее киски, клитор стал настолько чувствительным, что он не удивится, если достигнет высшей точки удовольствия простым движением ноги.
Возьми себя в руки. Ответь ему.
— Я хотела придти в Волчью нору, — призналась она нетвердым голосом. — Я не знаю почему.
Когда она попыталась отвернуться, он предотвратил это движение. Его пальцы держали ее челюсть крепко, но нежно.
— Открой свои глаза. Посмотри на меня.
Она с усилием открыла свои глаза, шокированная открытием того, что его глаза не были насыщенного золотого оттенка, но все еще желтые.
— Расскажи мне о своих родителях.
Ее родители? Смена темы разговора дезориентировала ее на мгновенье. Она быстро привела свои мысли в порядок.
— Моя мама умерла, когда я была ребенком. Я никогда не знала своего отца. А что?
— Я пытаюсь оценить все это, — он вздохнул глубоко и спросил. — Сколько тебе лет?
— Двадцать два, — если он спросил ее, значит, и она может спросить. — А сколько тебе?
— Достаточно взрослый, — его сексуальны, созданные для поцелуев губы сложились в греховную улыбку.
— Какой вид ответа это?
— Лучший, какой ты можешь получить сейчас, — ответил он с хрипотцой. — Кто тебя растил?
Боже, он высокомерен. Еще хуже? Его отношение сделало более горячей.
— Это едва похоже на ярмарку, — она все больше и больше раздражалась.
— Ответь мне, — он не просил ответа, он его требовал. Его пальцы сжали ее подбородок, его радужка глаз меняла цвет с желтого на янтарный.
— Мои дедушка и бабушка. Все. Счастлив?
— Родители твоей матери?
Она кивнула, затрудняясь вдохнуть. Она хотела оставить гнев, но все ее тело изменяло ей. Мурашки желания жгли изнутри ее кожу. Это было совсем не как в ее снах, где она имела небольшую меру контроля. Если он не отойдет от нее, она скажет ему то, что хочет узнать, и сделает то, что он скажет. Ее гордость опустилась на колени, логика вылетела в окно.
