— А мы ее все-таки поищем, — сказал Рейнеке, кивая Дженкинсону.
— Вы заняты собственным расследованием, — напомнила Ева.
— При всем уважении, босс, нам это не помешает, — возразил Дженкинсон. — Все здесь работают достаточно давно и могут долго стоять на одной ноге с одним закрытым глазом. Всем ведь понятно: если орудует коп или кто-то связанный с копом, то двух мертвецов, конечно, не оживить, но чем скорее мы положим этому конец, тем меньше грязи прилипнет к Управлению. Да и к вам, лейтенант.
— О своей грязи я позабочусь сама.
После недолгого молчания слово взял Рейнеке:
— Дженкинсону неудобно дважды вступать с вами в спор, поэтому его заменю я. Вы не правы, лейтенант.
Бакстер покачал головой.
— Хотите за это взяться? — обратился он к Рейнеке и к Дженкинсону. — Тогда будьте хитрее. Ты можешь сама разбираться со своей грязью, Даллас, но кто-то тем временем запачкает все Управление, всех нас. Мы все обязаны этому помешать. При этом, возможно, будет спасена чья-то жизнь, потому что нет никакой уверенности, что смертям пришел конец.
— Как я сам об этом не подумал! — пробормотал Дженкинсон. — Скользкий же ты тип, Бакстер!
Тот, глядя на Еву, ухмыльнулся.
— Да, я такой: скользкий и блестящий. Женщинам нравится!
— Ну, так действуйте, жонглеры, только осторожно. Сколько, кстати, тем двоим зарезанным пацанам, Дженкинсон?
Взгляд Дженкинсона сразу погас.
— Одному пятнадцать, другому восемнадцать. Братья.
— Они — твой приоритет.
— Кто же спорит, Даллас? Мы не уроним ни один из подброшенных мячиков.
— Пибоди, на тебе снабжение всех необходимыми данными.
— Слушаюсь, сэр.
— Если надо, свяжитесь с Фини и с Макнабом на темы электроники, с Мирой по ее профилю. В лаборатории обращайтесь только к Дикхеду. Крышка с котелка рано или поздно слетит, но только не под давлением изнутри нашего отдела. Необязательно говорить вам об этом, но я все равно скажу. Если к вам обратится пресса или вообще кто-нибудь, ответ возможен только один: вы ни при чем, все вопросы к лейтенанту Даллас. И последнее. Бакстер!
— Я весь внимание.
— Всю летящую грязь принимаю на себя я. За это мне и платят чуть-чуть больше, чем тебе. Тем не менее твоя помощь и твое желание ее предложить — это ко всем относится — заслуживают высочайшей оценки. Все свободны.
— Никому не позволим покушаться на нашего лейтенанта! — заявил Дженкинсон и первым покинул комнату.
— Очень мило! — сказала Пибоди. — Дженкинсон в своем репертуаре.
Ева наморщила нос.
