подозрителен, чтобы открыто выступить против меня. А второй — молодой,
порывистый, романтичный и смелый, но он жертва ростовщиков, которые держат
его на поводке. Люди ненавидят меня, потому что они любят Ямира Сингха, в
венах которого находится толика королевской крови. Дворяне и князья не любят
меня, потому что я чужеземец. Но я управляю ростовщиками, а посредством них и
Зандрагором. В этой полусекретной войне против меня с одной стороны Анрад
Агронда, а с другой Ямир Сингх, но власть все еще находится в моих руках. Они
слишком ненавидят друг друга, чтобы объединиться против меня. Но я боюсь
кинжала тайного убийцы. Я доверяю своей гвардии только наполовину, но
половина уверенности лучше, чем открытая подозрительность, и в то, же время
она гораздо более опасна. Ты войдешь сюда во дворец с этими варварами и
затеешь схватку за меня, если до этого дойдет. Я не смогу сделать вас официально
моими стражами. Дворяне оскорбятся и все сразу же восстанут против меня. Но я
могу открыто присоединить вас к армии. Вы останетесь здесь, во дворце, а ты
Конан будешь сидеть со мной за столом.
Конан медленно улыбнулся и потянулся за кувшином вина.
— Я поговорю с Ательдредом, — сказал он. — Думаю, что он согласится, но
у меня есть одно условие.
— Какое?
— Свобода, корабль и золото.
— Согласен.
Когда киммериец нашел Ательдреда, который сидел, скрестив ноги на
шелковой тахте, резал на куски жареную баранину и пил вендийское вино. Воин
промямлил приветствие и вновь приложился к кубку, запивая мясо вином, в то
время как Конан уселся и посмотрел на него с недоумением. Команда пиратов
вольготно разлеглась на подушках на мраморном полу или бродила вокруг
7
большой комнаты, глядя с любопытством на украшенный драгоценными камнями
купол высоко над их головами. Корсары выглядывали через окна с золотыми
решетками, на дворик, полный цветущих деревьев и экзотических цветов, запах
которых наполнял воздух, или же на двор, полный колонн, где фонтаны играли
серебристыми струями, брызгая ими высоко в небо. Они были любопытными и
вне себя от радости, словно дети, но, и подозрительными, как волки. Каждый
держал руку на кривой рукоятке топора с дьявольски острым лезвием.
— И что же дальше, Конан? — промямлил Ательдред, не переставая жевать.
— А что бы ты сделал? — прямо спросил киммериец.
— Ну, — пират помахал вокруг обрызганной костью, — здесь так много
