оно возникло не из-за глупой дерзости или излишней самонадеянности.
Киммериец действительно был настолько уверен в себе, что ни у одного среди
сотни уркманов не было и тени сомнения по поводу того, что варвар знает, где
расположен Запретный город Готхэн. Бандиты, среди которых варвар был на
волосок от убийства, вел себя, тем не менее, уверенно, словно среди друзей.
Много пар глаз смотрели на меч Конана. Люди говорили, что его
способность использовать оружие была настоящим колдовством; обычный меч
становился в его руках живой машиной разрушения, которая двигалась со
скоростью молнии так быстро, человек не мог даже заметить движения руки
Конана.
— Говорят, что ты никогда не нарушал своего слова, — обратился к нему
Снорин. — Поклянись, что ты приведешь нас к этой добыче, и мы посмотрим.
— Я не буду давать никаких клятв, — сказал Конан, вставая и вытирая руки
попоной. — Я же сказал вам. Этого достаточно. Следуйте за мной, пусть даже
многие из вас умрут. Да, много шакалов будет в состоянии наесться досыта.
Большинство из ваших братьев отправится на тот свет, и вы забудете их имена. Но
для тех, кто выживет, богатство будет падать, как дождь.
— Довольно слов! — выкрикнул кто-то с жадностью. — Веди нас к этим
небывалым богатствам!
— А вы отважитесь туда, куда я хочу повести вас, — спросил варвар. —
Наша цель расположена в городе Готхэне.
— Мы отважимся, клянемся богами! — прорычали они сердито. — Мы уже
забрались в Страну Черных Иргизов, выслеживая караван туранцев, который, мы
отправим в преисподнюю, прежде чем солнце поднимется снова!
— Отлично, — сказал Конан. — Многих из вас настигнет стрела или острая
сталь, прежде чем наше путешествие закончится. Но если вы решитесь поставить
на кон свою жизнь, где наградой будут сокровища, богаче, чем сокровища
колдунов Сета, идите со мной. Перед нами еще долгий путь.
Через пять минут вся банда скакала рысью на запад. Конан ехал во главе, в
окружении поджарых наездников с обеих сторон; их вид свидетельствовал о том,
что этот варвар, скорее их заключенный, чем предводитель. Но киммерийца это не
тревожило. Доверие, которое он вкладывал в свою судьбу, в очередной раз
подтверждал тот факт, что северянин не имел ни малейшего представления о том,
как выполнить свое обещание о сокровищах, но горец не беспокоился об этом
