Запретный город | страница 44
варвара, из которого брызнула кровавая струя. Не было слышно никаких звуков,
кроме шуршания ног по траве, непрерывного свиста клинков и глубокого, жадного
дыхания сражающихся. Конан все сильнее чувствовал натиск врага. Истощение
борьбой с Малаглином уже начинало собирать свой урожай. Ноги у киммерийца
тряслись, взгляд начал мутнеть. Как сквозь туман варвар видел торжествующую
улыбку, которая появилась на тонких губах гирканца.
И в душе Конана поднялась дикая волна отчаяния, пробудившая его
последние силы. Северянин рванулся в бой с неожиданной яростью умирающего
волка, в мерцающем круге свистящей стали — и вот уже Турлог лежал на земле,
царапая землю конвульсивно скрюченными пальцами, пронзенный острием меча
Конана.
Гирканец поднял остекленевшие глаза на победителя, и его губы скривились
в жуткой улыбке.
— О, Госпожа всех истинных искателей приключений, — прошептал он,
захлебываясь собственной кровью. — О, Великая Смерть!
Турлог откинулся и замер, с бледным лицом, обращенным к небу. Из его уст
полилась кровь.
Гирканцы начали отступать украдкой, словно стая волков после потери
вожака. Внезапно, как будто очнувшись от сна, мантталусанцы закричали и
кинулись на них. Захватчики пустились наутек, а разгневанные жители
Мантталуса преследовали их по пятам, рубя и сеча, пока одни и другие не исчезли
за перевалом.
Конан понял, что Сидрик, забрызганный кровью, но торжествующий, стоит
рядом с ним, поддерживая его измученное, дрожащее тело. Киммериец отер глаза
от кровавого пота и коснулся спрятанного свертка. Многие люди потеряли свою
жизнь из-за него. Но сколько еще, в том числе беззащитных женщин и детей
умрет, если пакет будет утерян.
Сидрик хмыкнул и Конан увидел, как со стороны города, через ворота
которого выходило множество радостных женщин, не торопясь приближается
огромная фигура. Это был Малаглин, лицо которого было опухшим и все в
синяках от стальных кулаков Конана. Король прошел спокойно мимо груды тел и
подошел к обоим воинам.
Сидрик схватил зазубренный меч и, увидев это, Малаглин усмехнулся
разбитыми губами. За своей спиной он что-то держал.
— Не впадай в гнев Конан, — мягко сказал правитель. — Ты не волшебник,
ибо ни один человек не может быть вором, или убийцей, если он сражается так,
31
как ты. И я не дитя, чтобы питать ненависть к человеку, который победил меня в