***
Он затягивает веревку, и я снова намертво привязана к столбикам кровати. Мой мозг сейчас на пути в прекрасную страну, где с облачка на облачко скачут волшебные радужные пони. На моем лице зарождается смешная улыбка. Это, наверное, от всех смешных вещей, которые роятся в моем мозгу. А может, потому что он снова прикасается ко мне.
Веревка крепко вжимается в мои лодыжки и запястья. Он садится возле меня, берет в руки мое лицо и шепчет:
— Ты плохо себя вела.
Я начинаю хохотать.
— Тебе, наверное, кажется это смешным, но ты не подчинилась. Тебе нужно было всего лишь сходить в туалет и все. Кокс не был частью уговора.
— Уговора? — фыркаю я.
— Ты подчиняешься, и я даю тебе то, что тебе нужно.
Мое горло взрывается смехом.
— Мне ничего от тебя не нужно.
Его руки резко напрягаются, губы сжимаются в тонкую линию.
— Твоя жизнь. Ты ведь хочешь ее. Но она моя. И я могу забрать ее в любой момент, — он снова меня отпускает. — Не забывай этого.
— Но ты не сделал этого, — отвечаю я.
Он собирался вставать, но замирает. Его глаз снова встречается с моими. Он просто заглядывает мне в душу. Его рука скользит вверх по моей ноге. Я перестаю дышать.
— Но это не значит, что и не сделаю.
Его пальцы двигаются вверх по бедру и останавливаются возле моего входа. Я сжимаю ноги, но он прижимает ладонь к бедру, не давая мне этого сделать.
— Я подумывал сначала поразвлечься. Думаю, я заслужил.
Мои глаза расширяются в ужасе.
— Ты не посмеешь!
Мои слова заставляют его губы дернуться в усмешке.
— Но я уже начал.
Я чувствую острую боль на своей коже, прежде чем понимаю, что он собирается делать.
Его рука спускается по внутренней части моего бедра, быстро и грубо. Я визжу, но второй рукой он затыкает мне рот.
— Это твое наказание за то, что пыталась одурачить меня.
Он хватает мои бедра, раздвигая их, и его ладонь с громким хлопком приземляется на мою кожу. Удар будто жалит меня, на глазах наворачиваются слезы. Но что я ненавижу больше всего, так это то, что удар отзывается в самых чувствительных местах моего тела. Ненавижу то, что моя кожа покрывается мурашками, когда мое тело реагирует на его выходку.
Я. Ненавижу. Это.
Его глаза сужаются, и он начинает потирать место, по которому только что ударил. Наклоняясь ко мне, он шепчет:
— Я думаю, тебе это нравится.
— Катись ты к черту! — я выкручиваю руки из веревок, но его крепкая хватка прижимает меня к кровати.
— Ты можешь сопротивляться, но твое тело говорит о другом.
Я чувствую, как его рука скользит немного выше по бедру, пока он не достигает места, которое я так тщательно скрываю от всех ублюдков, похожих на него. Я резко вдыхаю, когда он надавливает на мой клитор.
