— Значит, возвращайся в кровать.
Я выпускаю воздух из легких, сжимая кулаки. Его бесовская наглая ухмылка так и тянет вмазать ему.
— Только не говори, что боишься, что незнакомец увидит твою киску. Ты выставляешь ее напоказ каждый раз, когда крутишься на шесте в клубе.
— Что? Это не так! Я может и стриптизерша, может даже шлюха, но я не трахаюсь налево и направо, и тем более не показываю киску. Киска остается за переделами.
Его губы дергаются в усмешке.
— Это мы еще посмотрим.
У меня отвисает челюсть, и мне приходится приложить все усилия, что не сорваться и не наброситься на него. Господи, у меня кулаки зудят!
— Ты собираешься писать или нет? — произносит он.
Я оборачиваюсь.
— Хорошо.
Я спускаю трусики и быстро сажусь, перекрывая ему любой вид, но дерзкая улыбка на его лице говорит мне о моем провале. Черт.
Я отворачиваюсь, чтобы не видеть его взгляд и пялюсь на стену. Я не собираюсь терпеть унижение из-за него. Я не позволю ему унижать себя. Как только я собираюсь оторвать бумагу, замечаю, что он отвернулся к стене. Я удивлена. Я думала, он будет смотреть на меня на протяжении всего процесса, что в очередной раз доказало бы, что он — ублюдок. Может, в конце концов, в нем есть толика достоинства.
Хватаю рулон и замечаю на бортике ванны свою трубочку и кокс. Все меркнет. Мозг абсолютно пуст. В нем только одна мысль — новая доза. Мое тело жаждет, и я должна утолить эту жажду.
Я хватаю пакетик, делаю аккуратную дорожку на бедре и втягиваю носом.
Как только он слышит это, он вбегает в ванную.
— Лживая сука! — он выхватывает все из моих рук, направляя пистолет мне в лицо.
— Нет! — я визжу. Мне нужен мой кокаин.
— Ты жалкая! — отвечает он.
Мне плевать на его слова. Я рьяно пытаюсь выхватить пистолет, но не достаю. Я падаю на пол. Трусы остаются на лодыжках.
Комнату заполняет его смех.
— Хочешь это? — он машет пакетиком перед моими глазами. — Как жаль, птенчик. Это теперь мое, — он дергает пистолетом. — Вставай!
Я вожусь с трусиками, возвращая их на законное место, а потом поднимаюсь. В зеркале слева, я вижу, насколько жалко выгляжу. Я привыкла к этому, но его слова по-прежнему жалят. Я не знаю почему. Может из-за того, что он говорит, что знает меня. Как будто есть другая версия меня, но не настолько жалкая.
Но это не важно. Я застряла здесь с человеком, который не может решить, что со мной делать. Умру я или нет, от меня не зависит, но я знаю, что имею какое-то влияние на него. Хотя теперь пользы от этого никакой. Теперь я под кайфом, а значит меня больше не будет волновать, что со мной случится. Пока я чувствую в себе это, мне будет хорошо, даже если я умру.
