- Да! Я был ослеплен и не думал, к чему это приведет. Я не хочу убивать, я думал, что буду просто держаться в стороне, пока Хаос не придет к власти в Энхоре. Но то, что они собирались творить в деревне, отрезвило меня. А Сиглиена...- он на секунду запнулся.- Она оказалась столь же черной внутри, как черна Темница снаружи. Чернее угля, чернее ночи. Она искренне верит Хаосу и готова голову сложить за его дело. Она ответила мне близостью, когда я согласился отвергнуть добро в моей душе. Теперь, вспоминая ее прикосновения и поцелуи, мне тошно. Как я мог из-за любви пасть так низко? Я хочу забыть это, но уже столько натворил, что страшно. Я не хочу умирать! Если Порядок даст мне шанс, я сделаю все, чтобы помочь одолеть проклятый Хаос! Пожалуйста, поверьте мне и помогите!
Юноша не лгал. Он точно был готов вернуться к свету, и это поражало. Зло не успело глубоко пустить корни в его сердце, поэтому Ульфиязак мог заслужить прощение. А слова, сказанные им в допросной комнате, не были ложью или хитростью. Мийэн жалел, что рядом нет Аархина. Он бы засвидетельствовал такое знаменательное событие! Теперь медлить нельзя. Хаоситы не станут ждать казни предводителя. Мийэн не знал, каким образом они планируют его вытащить, но уже предполагал, что это случится во время суда. Храмовники должны быть в боевой готовности к этому моменту. В Грелимарае скоро станет беспокойно, поэтому детей следовало отправить в отдаленное место. Например, в родную деревню Фульмера, где жили его отец, мать и двое братьев. Там они переждут опасность. Да и сам помощник, конечно же, обрадуется неожиданному отпуску. В конце концов, каждый человек нуждается в отдыхе. Только вот когда теперь отдохнет сам Мийэн?
Дмитрий
А теперь покатай меня, большая черепаха. Фраза из старого мультфильма вспомнилась мне, когда я неуверенно топал по деревянному пирсу в едва разгоняемой светом темноте. Топал не куда-нибудь, а к живому кораблю, вдыхая морской аромат полной грудью. Львенком я никогда не был, поэтому и не знал, удастся ли подружиться с этим существом. Или оно возьмет, да и сбросит меня сразу в воду. Я пытался унять тревогу, потому что сердце вдруг бешено заколотилось. Какие еще сюрпризы приготовил мне Энхор? Магия, необычные звери - все это до сих пор не укладывалось в голове, а о предстоящем плавании на исполинском пресмыкающемся даже думать было жутко. С конца пирса на покатую часть панциря гугутикары вела переброшенная широкая доска. Ее я преодолел быстрым шагом, чтобы случайно не свалиться в море от непрекращающегося волнения. Очутившись на черепахе, я присел и потрогал панцирь рукой. На ощупь он казался каменным, слегка шероховатым. В прочности такой спины можно было не сомневаться. Если взять эту гугутикару и использовать в качестве крепостной стены, то ни один таран ее не пробьет. Стало любопытно, а существовали ли у этих энхорских черепашек естественные враги? Я продолжил путь к палаткам, где виднелся свет от костра. Возле него на большом мешке сидел бородатый мужчина лет под шестьдесят. Голова его была обрита, и пляшущее пламя отражалось на макушке. Мужчина старательно переворачивал прутом какие-то круглые предметы в огне. Не поднимая взгляда, он сказал:
