— Привет.
— Привет. — Она не повернулась к нему.
— Я принес тебе пирог, — сказал он, зная, что это было неправильной фразой. — Ты в порядке?
Она повернула голову:
— Ты вернулся.
— Да.
— В мой Воеводу.
Он обдумывал свои дальнейшие слова.
— Я рад, что Лилиана позвонила мне. Я бы хотел знать…
Кэрис прервала его резким голосом:
— Я пыталась тебе позвонить.
— Извини. Я скучал по тебе.
— Садись, — все, что она ответила.
Макс пошел ва-банк и отрезал два куска морковного пирога, робко присев на диван в темной комнате. Кэрис повернула плетеное кресло спинкой к морю и взяла тарелку с пирогом.
— Мне хочется кое-что прояснить, — сказала она, откусывая кусок сливочной выпечки. — Я была также удивлена, как, полагаю, и ты, когда узнал, что я беременна.
— Да, — осторожно ответил он.
— И я не хотела ребенка, не особо. Меня просто немного травмировал этот процесс.
— Могу представить. Ты…
— Так что я опечалена, но это странная грусть.
Макс наклонился вперед:
— О чем ты?
— Это имеет научное объяснение: уровни гормонов меняются, мое тело снова приходит в норму. Между тем есть кое-что еще — я потеряла нечто неосознанно желанное, если это имеет какой-то смысл.
Он взвешивал слова, отчаянно пытаясь сказать все правильно.
— Я уверен, у тебя в жизни еще будет шанс сделать это снова, Кэри. В нужное время.
— Может быть. Однажды. — Она поставила тарелку на ногу. — Когда тебе говорят, что у тебя не может быть чего-то, я думаю, очень по-человечески начинать хотеть этого.
* * *
— Вот почему я считаю, что вера сбивает с толку, — говорит Макс, отчаянно и безуспешно пытаясь почесать свое тело внутри скафандра. — Ты проводишь столько времени в молитве и ожидании. Ждешь чуда.
— Верующие очень терпеливы.
— Меня совсем не впечатляет это. Я не думаю, что мог бы провести остаток жизни вот так, ожидая доказательства.
— Все оставшиеся двадцать пять минут или меньше?
Макс закрывает глаза.
— Возможно.
— Теперь ты агностик?[18] — скептически спрашивает Кэрис.
— Думаю, да.
— Это продлилось недолго.
— Я не говорю, что точно верю или не верю. — Макс дергает рукав своего скафандра с двумя соединениями, пытаясь выгнуть запястье назад, чтобы добраться до части руки где-то над лучезапястным суставом. Ткань растягивается, когда он тянет ее, она намного тоньше и универсальней жестких, более старых версий космических скафандров. Он не может достать до места, которое чешется, поэтому царапает податливую, похожую на неопрен[19] ткань. — Я только говорю, что мне нужно будет какое-то доказательство. Но я не стану ждать его всю оставшуюся жизнь. Не думаю, будто когда-либо отличался особым терпением. — Почесав нужное место, он удовлетворенно выдыхает. — Не считая того времени, когда я каждый день приходил, чтобы увидеться, пытаясь убедить тебя вернуться ко мне, — тогда я был очень терпелив.
