— Я видела, как ты превосходишь лучших здесь. Ты умеешь импровизировать. Ты адаптируешься. Из всех, — Келли жестом обводит помещение, хотя они в этой комнате одни, — именно ты должен вести за собой команду. Тебе следует быть командиром.
Макс минуту молчит, водя лезвием кухонного ножа по стальному стержню точилки и думая, как правильно сформулировать свою мысль.
— Келли, — можно звать вас так? — дело в том, что я не солдат. И я определенно не герой. — «Большинство героических поступков не связаны с жареным картофелем», — признаёт он.
— Тебе не нужно будет лететь.
Он делает глубокий вздох.
— Я не считаю, что команды помощи стоит вооружать.
— Это только для нашей защиты.
— Самозащита не должна требовать силы. Использовать силу во имя Европии ничуть не лучше, чем воевать с самого начала.
— А кто, по-твоему, выиграл войну? — спрашивает она.
— Кто выиграл? — повторяет за ней Макс. — Никто. Невозможно выйти из этого победителем, если изувечен целый континент.
— Вот именно, Макс. В точку. И между тем тебе кажется, что ты не обладаешь даром глобального видения. — Она качает головой, улыбаясь сама себе. — Почему бы тебе не присоединиться сегодня вечером к лекциям для руководителей команд, чтобы понять, подходит тебе это или нет?
— Я подумаю.
Келли делает шаг назад.
— И ты расскажешь про астероиды?
— Я подумаю.
— Хорошо. Приходи в сектор к восьми.
— Во имя кого вы действуете? — громко спрашивает Келли, и руководители команд затихают, поворачиваясь к ней.
— Не Бога, не короля или страны, — кричат они в ответ.
— Во имя кого?
— Во имя себя.
Заинтересованный, Макс выходит из кухни и, развязав свой поварской фартук, прислоняется к кирпичной стене в конце зала. Келли, повернув запястье, активирует внешние Стенные реки с четырех сторон двора, стены университета, вспыхнув, оживают.
— Команда, пришло время вам узнать чуть больше о месте, которое вы собираетесь посетить. Лучше я покажу вам реальную ситуацию, чем вы будете продолжать сходить с ума от слухов.
На всех четырех стенах появляется прямая трансляция, и руководители групп, окруженные проекциями, вытягиваются в разные стороны, чтобы лучше видеть.
— Там нет ничего, с чем вы не справились бы, — говорит Келли, — но вам следует быть готовыми, и я хочу этого.
Большой знак Южного университета Джорджии с отслаивающейся на нем вздутой краской лежит отброшенный у дороги, белые деревянные дома давно истлели, но сады и рушащаяся башня с часами по-прежнему стоят. Камера останавливается на этом кадре, позволяя их глазам привыкнуть, перед тем как изображение поворачивается, демонстрируя остальную часть пейзажа.
