— Она погибла, мам. Она умерла, чтобы спасти меня. Ты не можешь проигнорировать это.
— И мне тебя жаль, Макс, но данный факт не оправдывает того, что вы нарушили правила.
— Мы не нарушали правил, мы просили их изменить. И они выслушали нас, — говорит он. В отличие от тебя.
— Да, — отвечает она, стоя в ужасно узком коридоре, и, подавшись вперед, приближает к нему свое лицо так близко, что он может уловить в воздухе запах кофе, когда она дышит. — А ты не заметил, что всё… несколько изменилось, с тех пор как ты вернулся?
— Что ты имеешь в виду?
— Все отмены правил, самоанализы, разногласия?
— Отмены?
— Ты не заметил, — говорит она монотонным голосом.
— Нет. О чем ты?
— Типично для тебя. — Она отходит назад, поворачиваясь к двери палаты Кента. — Бросаешь вызов правилам утопии, а после того, как ты это сделал, даже не замечаешь, что происходит.
— Но…
— Я не знаю, что хуже: оспаривать правила или обеспечить наихудший возможный исход немногим людям, которым ты дал надежду.
— Ох, — говорит Макс, и его лицо становится мрачным.
— Вот что случается, — подытоживает она, — когда ты позволяешь ребенку бегать и делать все, что ему вздумается.
Зная, что это будет последней каплей, он тихо говорит:
— Я не ребенок.
Профессор бросает цифровой планшет и, когда он с оглушительным шумом падает на пол, произносит:
— Ты продолжаешь вести себя как ребенок, поэтому мы и относимся к тебе именно так. — Мультяшный мишка на экране перескакивает дверной проем, и она резко выключает картинку. — Почему ты меня не слушаешь? Я пытаюсь тебе помочь. Ты когда-нибудь поймешь это?
Он молчит, все его мышцы напряжены.
— Максимилиан, я знаю, что мы были жесткими с тобой, но Воеводство создано людьми и для людей. Ты все еще можешь исправить то, что натворил.
Макс молчит, обдумывая ее слова.
— Папе понравилась Кэрис, когда они познакомились.
Мать смотрит на сына в замешательстве:
— Что?
— Ты считала, она очень хорошая, пока не узнала, что я люблю ее.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
Он вздыхает:
— Я тебе тоже нравился, пока жил так, как ты хотела.
— Максимилиан. Ты вообще меня слушаешь? Тебе нужно исправить то, что ты натворил. Ты должен показать людям, что заблуждался и теперь будешь жить правильно.
Ее слова задевают в Максе какую-то струну.
«Живи хорошо, — сказала она, — ради меня».
Вопреки здравому смыслу, коварные слова его матери вновь и вновь закрадываются в голову, перемешиваясь со словами Кэрис, он больше не может выносить давление внутри головы и кричит, чтобы заглушить их.
