Открыв глаза, Джон увидел ее лицо, обращенное к нему. Тени вокруг глаз, губы, сжатые от напряжения и страха. Ему вспомнилась их первая встреча, жизнерадостный задор, с которым она играла свою роль, молодой, звонкий смех, с которым Ола бросала вызов миру.
И все обернулось вот этим.
Со стоном герцог сжал кулаки и накрыл ее губы своими губами, чтобы понять, почувствовать тайну, которую хранило ее сердце. Губы девушки были сладкими – такими же сладкими, как во время всех их поцелуев. На миг ужасная каменная темница исчезла, и они остались одни.
– Ола, – прошептал он. – Ола…
На мгновение она поддалась волшебству поцелуя, которое не исчезло даже сейчас. В его объятиях она могла забыть обо всем на свете.
Но ненадолго.
В следующую секунду Джон произнес слова, разрушившие чары:
– Скажите правду. Скажите, Ола…
Она начала вырываться и яростно прошипела:
– Нет, отпустите меня. Все кончено. Разве вы не поняли?
Когда Джону пришлось оставить ее, он увидел, что она права, и вдруг его разум застлала тьма.
– Сэр Бернард продумал все, да? – с напором заговорила Ола. – Вчера он не сумел заставить меня сказать то, что ему хотелось услышать, поэтому послал вас сделать эту грязную работу. Да, я говорила, что вы расставляли ловушки, но не думала, будто вы попытаетесь заманить меня в новую.
– Нет! – с болью в голосе вскричал он. – Это не так! Клянусь.
– Оставьте меня, – холодным как лед голосом приказала она. – И не возвращайтесь. Я открыла вам правду. Это все, что могу сделать.
– Ола…
– Уходите!
В отчаянии Джон повернулся к двери, но девушка быстрым движением выбросила руку и прикоснулась к нему.
– Постойте, – сказала она. – Я хочу попросить об одном, не для себя – для Греты. Я по глупости своей сама навлекла на себя беду, но ее единственное преступление – это то, что она верна мне. Я не шпионка, она тоже. Однако ее, как и меня, бросили в тюрьму. Умоляю вас, спасите Грету. Забудьте обо мне, но ее спасите. Обещайте, что сделаете это.
Джон нахмурился.
– Не знаю… Разве что попросить помощи у моей крестной.
– Делайте что угодно, – взмолилась Ола, только освободите ее. Неважно, что будет со мной.
Бросив на девушку прощальный взгляд, герцог вышел из камеры, не произнеся больше ни слова.
Время тянулось мучительно медленно. Каждый шаг за дверью заставлял Олу содрогаться, но лишь раз в ее камеру кто-то вошел. Это была надзирательница, которая провела ее в расположенную поблизости небольшую ванную комнату, где Ола смогла умыться, впервые со вчерашнего дня. Когда она вернулась в камеру, ее ждал стакан воды и миска супа.
